Она постояла в задумчивости минуту разглядывая темно-синее небо, вышла за калитку и пошла к лесу. Лес был огромный. Конца его не было видно, он занимал весь горизонт… Он занимал все детство, занимал всю душу Агнесс.
Лес чуть-чуть зазеленел, словно был в легком бледно-зеленом тумане. Снег почти сошел, лишь оставался кое-где в глубоких ямах и оврагах. Оттуда он сочился тонкими струйками в глубокую лесную балку. Здесь была настоящая лесная речка: мощная и стремительная. Агнесс ощутила трепет перед этой неожиданной стихией. Она попыталась перебраться через овраг по поваленному стволу – но едва не свалилась в воду и не намочила ноги – дерево было гнилым. Агнесс легко соскочила на свой берег и пошла вверх по ручью.
На возвышении земля вся согрелась и уже проклюнулась зеленая щетина травы, зажелтели цветы мать-и-мачехи и бледно-голубые подснежники.
Агнесс сорвала семь самых больших подснежников, длиной в ладонь были их стебли. Она любовалась ими, расправляя каждый лепесток.
Вдруг легкий стон почудился ей. Она затихла, прислушиваясь. Стон повторился. Странный стон… женский.
Потихоньку, чтобы не шуршать прошлогодней листвой, Агнесс пробралась вперед шагов на 50 и остановилась за раздвоенным стволом осины.
Осиновый лес здесь кончался, а дальше начинался сосновый. Их рассекала узкая просека.
Прямо на просеке были женщина и мужчина. Мужчина был в рясе! Лица Агнесс не видела – он был спиной к ней, женщину она не знала на вид ей было 20—25 лет, судя по одежде – дочь небогатого горожанина, скорее ремесленника: портного или башмачника.
Они целовались… как-то агрессивно, словно хотели съесть друг друга. Мужчина расшнуровал платье девушки на спине и стащил верхнюю часть с плеч, обнажив ее груди. Он осторожно брал в руки, наклонял к ним свое лицо целовал Шг пунцовые соски. Женщина, откинувшись, держалась за его шею руками. Она опять застонала.
Мужчина порывисто скинул рясу, бросил ее на весеннюю грязь, и стянув платье с женщины увлек ее боком на раскинутую рясу. В одно мгновение, уже на земле, они полностью обнажилась – на фоне черной рясы и темных стволов их тела ослепительно белели.
Агнесс узнала мужчину. Это был епископ кемптенской епархии, настоятель собора Святого Петра – отец Бернард. Она часто ходила в этот храм – пела там с отцовской капеллой, и отец Штиль как-то знакомил их…