, вариантом одного и того же текста.
Вместе с тем, в совокупности своей бестиарии обладают некоторыми отличительными чертами, самая очевидная из которых – объем. Бестиарии значительно (более, чем вдвое, а то и втрое) превосходят Физиолог по количеству глав, за счет добавлений к описанию прежних животных и включения новых, таких, как собаки и волки, медведи и мантикоры, грифоны и сатиры. Сами главы расположены уже согласно классификации Исидора Севильского (ок. 565—636), установленной в XII-ой книге его Этимологий: четвероногие, птицы, змеи, рыбы, деревья, камни. Материал скомпилирован из более широкого круга источников, в том числе собственно средневековых (то есть более поздних по отношению к Физиологу), а некоторые главы не сопровождаются религиозными толкованиями. В ряде случаев в бестиариях затрагиваются такие темы, как устройство Вселенной или сотворение мира и человека, что позволяет рассматривать их как энциклопедии или, напротив, мистико-богословские трактаты.
Наконец, подавляющее большинство бестиариев богато иллюстрировано, что для античных рукописей вообще (в том числе зоологического содержания) и для Физиолога в частности совершенно нетипично, причем изображается, как правило, натурфилософская, а не дидактическая часть.
Надо заметить, что иллюстрации в средневековых рукописях вовсе не имели ни декоративного, ни репрезентативного предназначения (аналогичная история была и с портретами – в них не предполагалось портретного сходства). Цель их была глубоко практическая – облегчить читателю, особенно не самому искушенному, понимание и запоминание нравственных уроков, содержавшихся в тексте. Именно поэтому натурализм в них встречался редко, даже в отношении тех животных и растений, которые, казалось бы, хорошо были известны художникам, а тем более – тех, облик которых знали только по другим рукописям, фрескам и мозаикам. Многие звери рисовались и напрямую из воображения, чему, видимо, мы обязаны многочисленными чудовищами на страницах бестиариев, хотя в принципе чудовища и обычные животные в средневековом мышлении не разделялись.
Чудовища на фасадах соборов – своего рода общедоступный бестиарий – наряду с библейскими сюжетами и сценами были еще одним выражением того же образного мышления. Все, что простолюдины не могли постичь непосредственно через Писание, следовало преподавать им через зримые образы.