Тень заскользила вокруг меня:
— Но есть один… нюанс. Если станешь использовать только один
дар, начнешь травить собственную душу. Представь три силы внутри
себя как ядовитых змей в мешке — пока они равны, они держат друг
друга в узде. Но стоит одной стать сильнее…
Охренеть. То есть мне теперь придется постоянно жонглировать
тремя видами силы, чтобы просто не сдохнуть?
— Когда сделаешь окончательный выбор, определишься, за кого
сражаться — тогда, возможно, остальные силы угаснут сами, — силуэт
качнулся. — Но до этого момента… Если будешь использовать лишь
одну, две другие разорвут тебя изнутри, пытаясь установить
главенство в твоем теле.
— А обязательно выбирать сторону? — спросил я, чувствуя, как от
всей этой информации мозг начинает закипать. — Может, ну его?
Поживу как-нибудь…
— Потом все поймешь, — в голосе тьмы появилось что-то похожее на
сочувствие. — Если доживешь до этого «потом».
Мы синхронно повернулись — над печатью взметнулся столб
ослепительно синего света.
Реальность обрушилась на меня подобно ледяной волне. Я резко
открыл глаза, судорожно хватая ртом воздух. Комната Ирины. Знакомые
стены, мебель, занавески… и сама хозяйка, застывшая рядом с
выражением такого искреннего охренения на лице, что в другой
ситуации я бы рассмеялся. Но я тут же вспомнил информацию, которую
навалил силуэт.
— Ух ты ж бл…
***
В женском общежитии академии творилось что-то странное. По
крайней мере, так думал академик Северов, который в этот поздний
час совершал свой привычный обход. Хотя «привычный» — это громко
сказано. Обычно достопочтенный академик предпочитал проводить
вечера в своем уютном кабинете, потягивая коньяк и листая древние
книги. Но сегодня… сегодня что-то упорно не давало ему усидеть на
месте.
Северов медленно шел по коридору, проводя рукой по стенам. Под
его пальцами вспыхивали защитные печати, спрятанные под слоем
краски — золотистые символы на мгновение проявлялись и снова
исчезали. Работа, в общем-то, бесполезная — печати стояли намертво,
простояв не одну сотню лет. Да и кто в здравом уме будет их
ковырять?
Он остановился, прислушиваясь к своим ощущениям. Что-то
определенно было не так. В воздухе витало странное напряжение,
похожее на предгрозовую духоту. Только чем-то пахло. Пахло,
конечно, метафорически — обычный нос уловил бы разве что аромат
женских духов да запах поздних перекусов.