Операция «Артефакт» - страница 35

Обернувшись вокруг, я обнаружил, что никакой деревни здесь нет и в помине, а одиноко стоящий дом со всех сторон окружает вековой лес.

– Вот, Алексей, полюбуйся, это всё, что осталось от Карпихи. Что, не ожидал увидеть здесь такого? – тихонько поинтересовался он. – Думал, найти тут целую деревню с людьми? А видишь, как на самом деле всё обстоит. Один я тут живу, один. Уже много лет как один. Если бы не Тайга, то я бы и тебя вчера не увидел. Спасибо ей, услышала, залаяла, вытащила меня, старого, с печи. Я как из сеней вышел, чтобы на неё прикрикнуть, так и увидел в небе красную ракету. Пока одевался и лыжи правил, она вся на лай изошлась. Как вышли за ворота, так она меня сразу потянула вон к тому мыску, – и Архип пальцем показал в левую сторону, где в километре от нас виднелся береговой выступ.

– Я за ней по целине побежал. Подбегаю к тому месту, смотрю, а там ты лежишь, половина тебя в воде, а половина на берегу. Тайга тебе лицо начала лизать, значит, думаю, живой ещё. А одежонка твоя уже коркой ледяной начала покрываться. Я тебя раздел, укутал в своё, Тайгу на грудь положил, чтобы согревала, а сам в исподнем домой побежал за санями. Потом, когда вернулся, еле-еле тебя на сани переложил. Ох, и тяжёлый же ты, Алексей. Запряг Тайгу спереди, сам сзади подталкивал, так мы до дома и добрались. Там, где ты провалился под лёд, единственное место на всём озере, где родники на дне бьют. Там всю зиму лёд тонкий и некрепкий. И если бы ты не свалился в воду и не выпустил свою ракету, то не увиделись бы мы с тобой, и не стоял бы ты сейчас здесь подле меня.

Архип снял шапку и три раза перекрестился. Я же стоял подле него, не сводя глаз с того места, где он нашёл меня.

Вернувшись в дом и подбросив в печь дрова, мы уселись за стол, чтобы продолжить наш прерванный вчерашний разговор. Историю своей удивительной жизни дед Архип рассказывал мне на протяжении последующих нескольких дней. Я старался не перебивать его, а ему, наверное, того только и надо было.

– Родился я здесь, в Карпихе, аккурат на Медовый Спас, четырнадцатого августа тысяча девятьсот двадцатого года. Родился слабым, недоношенным. Моя мать, Анастасия Филиповна, умерла на третий день после моего рождения, а отец, Захар Кузьмич, от горя такого чуть на себя руки не наложил. Невзлюбил он меня с первых дней моей жизни и ни разу к моей колыбели так и не подошёл. Видя такое отношение к младенцу, бабка Марья, незамужняя сестра моей матери, выкрала меня из дома отца и от греха подальше увезла из Карпихи. Поселились мы с ней в деревне Тереховка, что в двухстах вёрстах отсюда, где она знахарством занималась и меня растила. Когда мне годков пять стукнуло, бабка Марья поведала, что остался я круглым сиротой. Фамилию мне она свою дала – Кулагина, – а отчество отцовское, Захарович. С малолетства она приучала меня к лекарскому ремеслу. А когда я стал чуток постарше, так и к другим чудесам, которые она могла творить. Я, хоть росточком был не велик, но голову имел светлую и всю бабкину науку одолел. А потом у меня стало получаться даже лучше, чем у неё. Придумаю что-нибудь этакое и бегу к бабке показывать. А она только крестится и причитает, чтобы я на людях этого не показывал. Разные странности со мной происходили тогда по малолетству. То я во сне стал выходить из дома и гулять по окрестностям, то стал предугадывать неприятности, которые с человеком случиться должны в скором времени, и ещё многое другое. Сейчас уже всё и не вспомнишь. Но самым страшным испытанием для меня было то, что стал я видеть души покойников. Тех, кто по разным причинам остались не упокоенными. Бабка меня в церковь водила неоднократно, молитвы с попом читали надо мной, всё хотели снять с меня эти бесовские наваждения, однако ничем мне это не помогло.