— К сожалению, даже мне приходится довольствоваться чем-то одним, — притворно опечалился дракон. — А у тебя хорошая память, волчонок. Так что, ты арестовать меня пришёл?
— Работа такая, — коротко бросил Гейб, не поддаваясь на провокацию, и тут же поморщился от детского плача, доносящегося из дома.
— Тут одни младенцы! — крикнул из дома напарник Гейба, Маккензи. — Гномьи дети, орочьи дети, мать их! Человеческие! Откуда они взялись?
Дракон сделал невинные глаза и усиленно принялся гладить сытых сонных виверн.
Гейбртерих бросился в дом — действительно, в накуренных комнатах, на кухне, где стояли кружки с пивом и тарелки с закуской, в коридорах на одежде — везде пищали, орали, ползали по мраморным полам младенцы. От обилия детей ему сделалось дурно, и он бегом вернулся обратно, отдышаться. Дракон неспешно уходил, унося под мышками своих виверн. Стражники-люди, оставленные охранять вход, смотрели словно сквозь «друида».
— Что ты сделал с бандой? — крикнул ему Гейб в спину.
— Немножечко проклял, — невозмутимо ответил Миль-Авентис, обернувшись. — Они торговали волшебными разумными существами, удерживали их в неволе. Я выслеживал их несколько недель после того как они украли детей у моих знакомых виверн. Мог бы, конечно, испепелить, но это так скучно!
— А проклятья — весело? — злобно уточнил Гейбртерих, понимая, что этого шутника даже сама королева к ответу призвать не сможет. И допросить его не получится.
— Конечно, весело, — хмыкнул дракон. — Да ты и сам об этом знаешь, правда? — он подмигнул. — Или скоро узнаешь.
Гроул начал раздражаться.
— Когда мы сможем их допросить? — рыкнул он. — Когда твое проклятье спадет?
— Никогда, — пожал плечами дракон. — Я обратил их возраст вспять, сделал снова маленькими и невинными. Они не помнят, кто они, что они делали во взрослом возрасте. Давненько я такого не проделывал, — он покрутил-похрустел шеей. — Подзабыл уже что и как. Поэтому никогда.
— И они навсегда останутся сопливыми младенцами? — Гроул схватился за голову и в прямом смысле рвал на себе волосы. Дракон хохотал.
— Почему? — удивился Миль-Авентис, отсмеявшись. — Они будут расти, как положено детям. Станут взрослыми, затем состарятся и умрут. Проживут новую жизнь.
— А разве Пряха не прядет каждому один путь? — поинтересовался Гроул. — Который нельзя изменить?