— Ты опоздал, — буркнул Павлов. — Отвратительно, Баженов!
— Простите, Александр Сергеевич, — повинился я.
Павлов поморщился, обошёл стол и осторожно сел в глубокое
кресло. Отложил в сторону массивную книгу, подвинулся и кивнул на
гостевой стул.
— Садись.
Я осторожно подчинился. Мой покровитель в стенах Академии
определённо был недоволен.
— Ты меня разочаровываешь, Баженов, — прогудел проректор. — Ты
плохо начинаешь, а тебе надо быть лучшим. Везде, всегда и во всём.
Посреди всех этих благородных людей выходец из простого люда должен
быть лучшим. А значит, никаких опозданий! Всё всегда по регламенту.
Максимальное достоинство, блестящий профессионализм! У тебя не
должно быть никаких изъянов, а ты берёшь и опаздываешь!
— Виноват.
— Я знаю, о чём я говорю, Михаил, — сменил он гнев на милость. —
Я был в твоей шкуре! И если бы не был лучшим, то не добился бы
того, чего добился! После меня ты первый простолюдин, закончивший
Академию! А значит, ты должен стать лучше меня!
Он даже не представлял, насколько лучше мне предстоит стать.
— Это очень высокая планка, Александр Сергеевич, — с уважением
произнёс я. И не соврал. У него вводных насчитывалось гораздо
меньше, чем у меня. Да, Павлов, как и я, родился в обычной семье.
Сын шахтёра и сельской учительницы. Да, он тоже поднялся с низов и
смог не просто поступить в Императорскую Академию Зодчих, но ещё и
стать лучшим на своём потоке. Ну и пять лет назад он получил
потомственное дворянство и под седины стал ровней среди прочих
служителей Академии. Сильный дар, дисциплина и целеустремлённость.
У него было всё.
Но у меня было больше.
— Высокая планка, Миша. Высокая. Но не недостижимая, как ты
видишь, — без тени улыбки сказал проректор. — Теперь к делу.
Документы твои ушли наверх. По всем моим данным их подпишут без
запинки. Как я и говорил, из тебя вылепят символ возможностей,
чтобы слегка утихомирить прессу и простых людей. Используй этот
шанс, Миша. И мой тебе совет: забейся в какой-нибудь угол на неделю
и никуда оттуда не вылезай, чтобы снова не встрять во
что-нибудь!
— Александр Сергеевич… — протянул я, — вы же понимаете…
— Не александрсергеевичай мне тут! — повысил голос Павлов. — То,
что на тебя нет официальных жалоб, это ещё не значит, что о тебе и
твоей славе никто ничего не знает.