Позади
остались доки, ангары, склады, россыпь гнилых от сырости домов и
Измаил Че́вли. Перед отлетом Лем все же навела о заказчике справки
и выяснила, что он держит небольшое книжное дело. О нем следовало
бы еще поговорить со Знаток, Вера́хвией Талва́к, сорокалетней
поклонницей антиквариата и сплетен, но у капитана не хватило
времени.
Константин Ивин и Устин Гризек заслуженно отдыхали.
Оба выспались и на следующий день, ближе к концу полета, засели в
кубрике. Механик возился с моделью сокрушителя, Устин наблюдал за
сборкой и курил. Константин неодобрительно на него поглядывал. Он
относился к парню как к младшему брату и считал, что дурная
привычка непременно приведет того к встрече с Подгорной Хозяйкой
раньше назначенного часа.
Заглянув
в кубрик, Лем отвесила парню подзатыльник:
— Кончай
дымить.
Константин благодарно улыбнулся капитану. Она пожала
плечами, вернулась в рубку и устроилась в кресле первого пилота,
лениво потягивая кофе и следя за вращением зеленой линии на экране
радара. Здесь, перед полукругом бортовой информационно-управляющей
панели и эллипсом штурвала, Лем чувствовала себя на месте.
Регуляторы скорости под ногами были как уютные тапочки, кабина —
настоящим домом.
Она
пробежалась пальцами по экранам гироскопического и навигационного
приборов, подчеркнула ногтем значения на указателе воздушной
скорости, вариометре и высотомере, ласково погладила блестевшие
бронзой старинные верньеры. Корпус никогда не меняли, обновляли
только системы. Даже датчики для дополнительного дизеля и новых
балансиров Константин вывел так, чтобы они смотрелись на
двухвековой панели точно родные.
— Мой
любимый мальчик… — прошептала кораблю капитан и поискала глазами
Вильгельма.
Штурман
вышел на верхнюю палубу переговорить с Милошем Астазией. Молодой
человек любовался облаками, ежась от ветра. Вильгельм зажмурился,
подставил лицо солнцу и поинтересовался:
— Ты
неважно выглядишь. Укачивает? Редко летаешь?
— Второй
раз, — признался Милош. — Я раньше в Южном Да́нкеле жил, в Вердич
переехали… Вот, это второй полет в жизни.
— Южный
Данкель… — усмехнулся штурман. — Я там родился. Правда, воевал за
север…
— Я плохо
помню войну, — вздохнул Милош. — Маленький совсем был. И к Вердичу
уже привык. Вот сопровожу груз — и побыстрее вернусь обратно к
родителям.