Пулеметы
галиота застрекотали. Константин не стрелял на поражение, а отгонял
обошедший «Аве Асандаро» корабль. Перехватчик лег на правое крыло
и, точно фигурка из плотной бумаги, упал вниз.
— До
заповедника четыре мили и две трети фарлонга, — сообщил
Вильгельм.
Альконцы
не отставали. Один из перехватчиков, крупнее и тяжелее прочих,
заложил крутой вираж, выбрав целью бизань.
—
Обойдешься! — фыркнула Лем.
Крен.
Очередь прошла вдоль правого крыла галиота. «Аве Асандаро»
тряхнуло, и капитан сдавила штурвал, выравнивая корабль.
«Слепая
Гадалка, неужели я жаловалась на спокойную жизнь?» — с отвращением
подумала она.
— Ты
права, они не пытаются нас сбить, — удивленно согласился штурман. —
Похоже, мы везем что-то очень и очень ценное.
— Я же
гово… — капитан бросила взгляд на экран радара: — Братишка, куда
они делись?
Там
осталось четыре корабля из шести.
На
мостике «Вентас Аэрис» Алеманд неспешно допил чай, вернул чашку
валету и попросил принести следующую.
— Идут
прямо к ферритовому заповеднику перед Джаллией, сэр, — доложил
следивший за галиотом связист с цепкими серыми глазами.
— Они
удивительно самоуверенны, лейтенант Карсов. Надеюсь, также или
благоразумны — тогда остановятся, или чрезвычайно удачливы — тогда
преодолеют камни.
Старший
лейтенант Ви́ктор Ка́рсов побарабанил паучьими пальцами по
приборной панели и пробормотал:
— Хорошо,
что там нет Левицкого. Он бы не удержался и сунулся в самую
Тень…
— В Тень
к грешникам, как и в Чертоги Солнца к праведникам, ему пока
рановато, — Алеманд коснулся пальцами виска.
Старший
лейтенант Себастья́н Леви́цкий, барон, достопочтенный лорд Си́норск
и на редкость недисциплинированный подчиненный, но лучший пилот
«Вентас Аэрис», по распоряжению командира эскадрильи трудился на
взлетно-посадочной палубе. Снова. В третий раз за неделю. Он слил
топливо прямо на обзорный купол рубки россонского фрегата при
встрече в нейтральной зоне. «Справил малую нужду» — посмеялись
пилоты, а Алеманду пришлось писать объяснительные коммодору
Велесову и в Адмиралтейство.
Выходки
Левицкого вызывали у офицера мигрень. Столь же сильную, как и
двухмесячное увольнение старшего помощника. Исполнительный Карсов
частично спасал, но Алеманду не хватало заместителя.
«Аве
Асандаро» несся навстречу ферритовой россыпи. Яркое солнце
превратило булыжники в причудливые скульптуры, похожие не то на
идолов древнего народа материка, не то на уродливых кумиров юга, о
которых ходили пугающие легенды. Полуденный свет сделал тени
резкими, углы — острыми, воздух — кристально чистым. У Лем зарябило
в глазах от вихря серых, зеленых и желтых красок.