– Прикажете подавать горячее? – материализовался вышколенный официант. На лице отрепетированная маска вежливости, а уголки губ подрагивали в сдержанной, жалостливой улыбке.
– Нет, – качнуло головой, изо вех сил держа высокомерную невозмутимость. – Принесите счёт, пожалуйста.
Оплатила, вызвала такси, не желая дёргать отпущенного водителя. Бросила последний взгляд на оплавившийся огарок, задула неровный огонёк и гордо покинула самое крутое заведение, намереваясь забыть про него навсегда.
Сидя в салоне, приняла сообщение с поздравлением от родителей, отписавшись сердечком и улыбающимся смайликом. Не стоило папе знать, что, отказавшись от торжественного ужина в семейном особняке, я в одиночестве возвращалась домой. Надо было соглашаться на приглашение отца. Вряд ли Артур посмел заставить Азиза Сарбаева ждать.
Зябко, то ли от кондиционера, то ли от уязвимости души. Ощущала себя оголённой, с вывороченными наружу нервными окончаниями, раздражающимися от малейшего ветерка. Дотронься, и истерику уже не остановить.
– Динара Азизовна, что же вы не позвонили? Я бы прислал машину, – участливо поинтересовался охранник, открыв на сигнал ворота.
– Не волнуйся, Руфат. Здесь недалеко. Сама справилась.
Дом, ожидаемо, встретил тёмными окнами и давящей тишиной. Отсутствие жизни в склепе, так и не ставшим уютным очагом для нас. Я в институте получаю второе высшее, Арт на работе, редкие совместные вечера, даже в жару неимоверный холод в постели. Зачем вить гнездо там, где круглый год суровая зима?
Прошлась по неласковому мрамору, отстукивая каблуками звонкий марш. У родителей ковры. Можно было бегать босиком. А у нас… «Не тащи сюда аул. Сейчас в тренде льдистая поверхность итальянской плитки». Ненавижу… Кухня, словно на борту космического корабля, кожаные диваны, прилипающие к ляжкам, в спальне венге с единственным ярким пятном в виде картины с непонятной абстракцией красного цвета. Куда бы ты не смотрел, а взгляд настырно сползает к вывороченной заднице в рамке под названием «райское око».
Обычно не пила, не видя смысла в горячительном эффекте, но сейчас достала из холодильника бутылку вина и с мстительным удовольствием наполнила до краёв бокал. Сладковатая терпкость коснулась языка, раздразнила вкусовые рецепторы, теплом потекла по горлу.
Почему-то, предполагаемая успокоение от вина не спешило ослаблять натянутую струну в груди. Чувство обиды кипело, распирало, рвалось наружу. Дубин сильно рисковал, заявившись, увидеть вместо спокойной и ласковой жены проснувшийся вулкан.