- Самое страшное, когда мы будем делать вид, что мы что-то поняли, и даже успели сделать какие-то выводы. А какие, он не слышит! – усмехнулся я.
18. Глава 17. Мария
Глава 17. Мария
- Равняйсь! – рявкнули сзади, а я подскочила, стараясь выпрямиться. Ногу свело судорогой, и я тут же рухнула вниз.
– Позорище, - донеслось до меня, пока я чуть не окосела от боли. Во рту все еще был металлический привкус, а несчастный бок тянуло так, что меня скукожило на одну сторону. Сердце все еще орало: «Бежим, бежим, мы его почти догнали!» и куда-то убегало.
- Виновата, - проскулила я, растирая больную ногу и глядя на нависающего надо мной Хаттера.
- Позорище! Кто так ведет преследование? – продолжал вещать Хаттер, а у меня глаза округлились, - Ты что ж на спринт пошла? Кто ж так делает? Что? Вдогонку ничего кинуть не могла? Чему тебя учили в Академии?
- Эм… Нас этому…. Не учили… Мы больше по бумажкам, - смутилась я, понимая, что преследование входит только в программу чернокнижников. А я – детектив. – Мы приходим, когда уже всех убили….
- Значит, иметь с собой папку, чтобы прицельно бросить ее в голову нападающего! – рявкнул Хаттер. – И что это за крики: «Стой, стрелять буду!». Ты чем там стрелять собралась? Глазками?
- А? – опешила я, не понимая, меня сейчас ругают или учат.
- Два! – рявкнул магистр, помогая мне подняться, - Не сиди на холодном. Девушкам это противопоказано! За старания - молодец. За оперативную работу – два! Два тебе с молодцом! А за самовольное оставление Академии с тобой поговорит Артур.
Магистр буксировал меня к карете, а я краем зрения заметила ректора и Брендона. Они стояли возле заслона, что-то доказывали Рихарду.
Не успела я выдохнуть, как карма тут же меня настигла.
- Магистр, вы закончили? – послышался голос Артура, а я втянула голову в плечи. Ну, сейчас он мне устроит. Хаттер кивнул, с подозрением глядя на Сэйзера. – Тогда позвольте.
- Простите, - пискнула я, глядя на брусчатку, перед собой, - Я должна была сообщить важное обстоятельство. А у вас свет не горел. И я решила, что Рихард еще на работе. Я только сообщить хотела и сразу вернуться. Но получилось так, что его вызвали, и мне пришлось по дороге рассказывать.
Ректор молча кивал. Я чувствовала на себе ледяной и равнодушный взгляд. В такие моменты честное слово, кажется, что лучше бы кричал.