— Не
понимаю, о чем ты, Кетцаль, — ответил он хриплым
голосом.
— Твой сын,
Рейвен, — улыбнулся мужчина, но глаза его оставались убийственно
холодными. — Он практик, к тому же унаследовавший родословную твоей
жены. Клана Ри. Не находишь, что это довольно забавно?
Рейвен
резко поднял взгляд, в его глазах читалось искреннее
удивление.
— Джин? Но…
это невозможно.
— Да, я сам
лично проверял твоего сына, — наклонился вперед Кетцаль. — Он был
простым смертным. Надо быть идиотом, чтобы не заметить, что ты сам
лично уничтожил его духовное ядро еще в младенчестве. Как жестоко.
Лишить родного сына силы и того могущества, что ему могло достаться
от вас.
— У меня не
было выбора! — сжал зубы Рейвен.
— Неважно.
Я великодушно согласился оставить его в живых по этой причине. Но
ты меня обманул… Рейвен Ри. Или мне лучше называть тебя Рейвен Мо?
То, что ты взял фамилию клана своей жены, не делает тебя столь же
великим практиком, каким была она!
Заключенный
скрипнул зубами, явно сдерживая свой гнев.
— Это
невозможно, — повторил он. — У Джина не может быть ядра, не может
быть духовной силы. И тем более пробужденной родословной! Это
какая-то ошибка. Может, твои цепные псы желают выслужиться и врут
тебе, а, Кетцаль?
— Что ж, мы
пригласим его на этот континент и узнаем, — опасно сузил глаза тот,
кого называли Владыкой, так, что они стали похожи на две тонкие
щелки. — Хочу взглянуть на грандиозное воссоединение, ха-ха-ха, —
он сделал паузу, а затем продолжил более серьезным тоном: — Ах да,
Рейвен. Если вдруг окажется, что парень знает о секрете клана Ри,
ты окажешься больше не нужен, и я тебя убью. А как выведаю тайну,
убью и твоего сына.
Владыка на
мгновение задумался, а затем добавил:
— Хм, может
быть, я даже узнаю, как внутри него вдруг появилось духовное ядро,
что думаешь? Моя дочь с рождения обладает разрушенными каналами
духовной энергии и треснувшим ядром. Сможет ли он ей помочь? Ценой
своей жизни, разумеется.
Рейвен
вскочил на ноги, его руки вцепились в прутья клетки с такой силой,
что костяшки пальцев побелели.
— Не смей
трогать моего сына! — прорычал он и в его голосе слышалась ярость,
копившаяся годами. — У нас был уговор!
Кетцаль
лишь рассмеялся в ответ. Он поднялся, и слуга, служивший ему
стулом, мгновенно отполз в тень.
— Уговор
касался лишь твоего смертного сына. А этот — практик. Может, это
вообще два разных человека? Что ж, молись своему Небу, Рейвен, —
произнес Владыка, направляясь к выходу, — чтобы я был столь
великодушен и позволил тебе увидеть сына перед смертью. Может, оно
хоть раз в жизни ответит тебе, за то, что ты так чтишь его
законы?