Вскоре на одной из прогулок, когда нас с Ксюшей в очередной раз
выкатили во двор, мы увидели нечто по-настоящему впечатляющее.
Дружинники, сопя и переговариваясь, выкатили в центр
тренировочного поля огромную деревянную осадную башню на колёсах.
Эта громада выглядела как реликт старины, созданная словно бы для
ролевых игр, но теперь использовалась для тренировок.
Дружинники разделились на две команды. Одни обороняли башню,
словно пытались удержать её от натиска врага. Другие шли на штурм с
целью обрушить деревянного гиганта.
Я не мог оторвать глаз. Когда башня с громким треском рухнула, я
чуть не захлопал в ладоши. Точнее, попытался. Мышцы пока ещё не
слушались, и вместо аплодисментов получилось лишь неуклюже помахать
ручками. Но моя радость была неподдельной.
Разрушение — вот оно, моя стихия. Да, я не могу напрямую
подпитываться энергией этих действий, но они всё равно наполняли
меня внутренним удовлетворением. Это было не просто зрелище. Каждый
сломанный брус, каждая разбитая перекладина помогали мне
углубляться в медитацию, сосредотачиваться на связи с моим
ядром.
Каждый сломанный объект приближал меня к цели.
Ксюня смеялась, заражённая моим настроением. Наша мама, однако,
смотрела на нас с противоречивым выражением. Она, конечно,
радовалась, что дети счастливы, но в её взгляде читалась
задумчивость, словно она пыталась понять, что же не так.
Не прошло и нескольких дней, как в дом явился лекарь. Скорее
всего, это было мамино решение. Он деловито осматривал меня,
ощупывая мои крохотные руки своими холодными, липкими пальцами.
Каждое его прикосновение вызывало во мне раздражение и хотелось
сказать сердитое "гу-гу", но я сдержался. Не впервой у медиков.
Он что-то говорил матери. Его голос звучал уверенно, спокойно,
будто он сообщал что-то совершенно обыденное. Но, напрягая память и
внимательно прислушиваясь, я уловил ключевые слова: «ядро
Алхимика».
Вот оно как, значит. Забавно. Мое ядро-семечко принадлежало
Атрибутики Алхимии. Только вот оставалась одна загадка. Почему моё
ядро оказалось изолировано? Скорлупа, которая сковывала его, была
аномалией. Это травма? Наследственное ограничение?
Я размышлял над этим, позволяя воспоминаниям из прошлой жизни
переплетаться с новым пониманием. Впрочем, одно было ясно: прежним
моё ядро уже не станет. Я изменил его структуру, когда пробил
личностной энергией.