— Угу, — сказал он, нахмурившись ещё
больше.
Но я его понимал. Молодой,
симпатичный, сильный, альфа-самец и перспективный жених, который
привык решать всё самостоятельно. Опора и защита отца, а также
покровитель для своей, несомненно, любимой сестрички. Он облажался,
но какой-то непонятный Вавилонский реально спас их от смерти. Я
тоже этому был бы не рад. Ну, в смысле, я не был бы рад в его
возрасте. В его настоящем возрасте, тогда, много сотен лет назад.
Сейчас-то я понимал, что если тебе спасли жизнь, то нужно просто
сказать спасибо. Ну и постараться не раздражать этого человека, что
тебя спас. Потому что он, как мог спасти, так и забрать обратно. В
общем, дипломатии молодому и растущему наследнику графа ещё учиться
и учиться.
Но, с другой стороны, была его
сестра, от которой шла такая волна благодарности и радости, что я
просто не мог сердиться и не улыбаться.
— Мне сказали, что вы приглашали
меня в гости. И мы вот пришли, — внезапно девушка засмущалась. — Но
вас не было. А Семён Семёнович провёл для нас экскурсию.
— Ну и как? Понравились мои
товары?
— Да, понравились, — у девушки
внезапно снова зажглись глаза. — Вот только называть это товарами…
Половина из этого — произведения искусства. И они буквально не
имеют цены.
— Всё имеет цену, — хмыкнул я, про
себя подумав: «Действительно бесценные вещи она ещё не видела», —
если кто-то готов расстаться с ними добровольно и за деньги.
— Да. Я, кстати, хочу купить вот эту
лошадь. Удивительная сохранность! Ведь это работа мастера Скорцезе.
А его мастерскую вместе со всем городом сожгли варвары. Я думала,
что целых его работ совсем не осталось.
— Ну, как видите, остались, —
хмыкнул я.
Мне немножко было стыдно. Но я себя
оправдывал тем, что мне нужны деньги. Ну, а ещё тем, что фактически
лошадь на долю миллиметра абсолютно полностью совпадала с
изначальной задумкой мастера. И даже материал был идентичный. Так
что я, возможно, делал благородное дело, возвращая потомкам
творения великих мастеров.
— Маша, но сто тысяч… — первый раз
подал голос её брать.
— Паша, она бесценна! И её реальная
цена, думаю, не меньше миллиона!
Тут уж Павел поперхнулся чаем и
закашлялся. А я вдобавок получил ещё укоризненный взгляд Семёныча.
Так-то графская дочка была не сильно не права. Семён Семёнович мне
говорил, что по-хорошему можно отправить скульптуру на аукцион и
выручить за неё полмиллиона сходу. А то и до миллиона с лишним. Но,
во-первых, я не хотел затеваться с аукционами — это лишний раз
привлекать к себе внимание. Ну, а во-вторых… Да-да, всё та же
профессиональная гордость. Ведь на самом деле лошадь
восстановленная, хоть и по факту оригинальная. Но я-то об этом
знал.