– Огонь! – приказ Вахрамеева утонул в грохоте выстрелов и
пороховых облаках. Несколько падальщиков покатились по мху. Бучила,
не собиравшийся вступать в рукопашную, на всякий случай вытянул из
ножен тесак. Побледневшая Лаваль вскинула руку, от ведьмы пошел
холодный поток, след творящегося колдовства, бегущий дикарь с двумя
отрезанными головами у пояса, резко остановился, выронил копье с
широким иззубренным наконечником и засипел, тараща выпадающие
глаза. Сделал шаг, шея изогнулась под немыслимым углом и он
повалился на обмякших ногах.
– Держать строй! – завопил ротмистр. Падальщики налетели
смердящей, истошно улюлюкающей толпой. То, что Рух издали принял за
маски, оказалось безобразными рожами. Безумцы уродовали себя,
обрезая носы и губы, обнажая рты в вечном оскале гнилых, хищно
заостренных зубов. Жутко лязгнула сталь, падальщики взвились в
высоких прыжках, стремясь ворваться в каре и умирая под ударами
багинетов и палашей. Вооружены дикари были всякой дрянью: ржавыми
мечами, каменными топорами, дубинками и прочей клятней. Хорошего
железа Рух не заметил. К его ногам упал людоед с раскроенной
башкой. Из треснувшего черепа плеснули расквашенные мозги. Щеку
опалил холод, Лаваль творила новое заклинание, не успевала и оттого
злилась больше всего. Хер в такой свалке поможет твое колдовство, –
злорадно подумал Бучила. Рейтары отбивались молча, прикрывая друг
друга, дикари наседали, как одержимые, с воплями и скулежом.
Здоровенный падальщик, в плаще из сшитых человеческих лиц, с рожей
обезображенной мокнущей опухолью, рубанул крайнего солдата
причудливо изогнутым, похожим на кусок сырого мяса клинком. Рейтар
завалился, рассеченный до пояса, кровь фонтаном ударила из
оборванных жил. Вахрамеев пальнул почти в упор, верзила дернулся,
скорчил морду и ударил наотмашь. Ротмистр успел обнажить палаш,
лязгнуло, оружие Вахрамеева разлетелось осколками, и он упал,
закрывая руками лицо. Дикарь навис сверху, занес меч, коротко
хрюкнул и повалился на Вахрамеева.
– Не помешал? – Бучила, возникший из сечи, раскачал и вырвал
застрявший среди ребер тесак.
Ротмистр хрипел, придавленный вонючей тушей. Бучила, брезгливо
морщась, отвалил тяжеленного мертвеца. Схватка закончилась,
уцелевшие падальщики отхлынули в чащу, бросив убитых и раненых.
Мертвыми Рух насчитал семерых, ранеными двоих. Дикарь с длинной,
смазанной жиром косой, полз, хватаясь за траву и волоча клубок
вывоженных в грязи потрохов.