– Если знаешь, зачем спрашиваешь? – Анна обворожительно
улыбнулась, показав белоснежные, излишне островатые зубы. – Я не
охочусь, как зверь, не прыгаю на спину и никого не поедаю живьем.
Мужчины сами делают выбор.
– Этим и утешаешься? – Рух утробно сглотнул. Ночью идешь по
селу, а навстречу выходит такая вот краля. Прекрасная, манящая и
доступная. Никакого в том выбора нет. Завороженно тянешь руки и
получаешь долгий, обжигающий льдом поцелуй, после которого все
прочее на этом свете перестает волновать. И ты желаешь лишь одного
– согреться, чего бы это не стоило.
– Утешения я не ищу, – печально сказала Снегурочка. – Просто
живу, беру, что хочу, не оглядываюсь назад. Ведь позади боль,
смерти и темнота. Мы похожи, не так ли, упырь?
– Ага, только у меня титьки поменьше, – отозвался Бучила и
пальнул, не целясь, из-под руки. Анна превратилась в снежное облако
и молниеносно отпрянула, серебряная пуля вонзилась в отрухлявившее
бревно. Твою мать! Рух вырвал из-под балахона второй пистоль и тут
же полетел кубарем, получив сильнейший удар чуть пониже груди.
Приземлился мягко, спиной проломив стену хлева, сметая сломанные
грабли и корзины без дна. Пистоль потерял, в рот набились опилки и
сенная труха. Он заворочался в куче старого хлама и успел швырнуть
мешок, набитый каким-то гнильем, попав налетевшей Аннушке под ноги.
Снегурочка замешкалась, и Бучила поднялся навстречу, выпутывая
из-под одежды припасенный клевец с узким серебряным лезвием на
короткой ухватистой рукоятке. Давай же, сука, давай... В следующее
мгновение они сцепились, упали и забарахтались на полу. Глаза
Ледяной девы синим пламенем горели в морозно искрящейся полутьме.
Глаза завораживали, манили и подчиняли. Рух почувствовал, как тонет
в них без остатка, и ,подняв руку, кулаком врезал Снегурке под дых.
Она отдернулась, бесстыдные губы плаксиво скривились. Не нравится,
тварь? Бучила попытался сграбастать белые волосы, попал рукой в
пустоту и тут же резкий холод опалил левый бок. Под ребра словно
вонзили зазубренное ледяное копье, лютая стужа сковала нутро,
медленно пробираясь в сторону сердца. Анна белым мороком нависла
над ним. Рух рванулся, заорал и, уже теряя сознание, раскрыл пасть
и вцепился ей зубами в плечо, прокусив рубаху и холодную, упругую
плоть. Снегурочка застонала, задергалась, боль в боку сразу
ослабла. Рух воспользовался коротенькой передышкой, разжал клыки и
саданул Анну лбом прямо в лицо. Мерзко хрустнуло. Рух хрипло
расхохотался, но развить успех не сумел, прижатый к земляному полу,
как мышка котом.