Мужика
сначала основательно изодрали, и зная, что мертвец непременно
поднимется, кропотливо заштопали, чтобы ни дай божечки не
развалился на части. Мысль пришла кристально ясная: «Если удариться
в бега прямо сейчас, то все еще может и обойтись.» Скинуть
паскудное дело на губернатора, забиться поглубже в подземелье и переждать.
Храбрость и тяга к самоубийству, никогда не были Руховыми сильными
сторонами. Съездил, сука, поохотиться на живых
мертвецов. К
поганым сюрпризам Птичьего брода добавился очередной и видать не
последний: кто-то,
совсем умом
тронутый, додумался сшить
разорванные воздягой тела. Благодетель, ети его в дышло. Мертвячий
лекарь. Рукоблуд-рукодельник. Тут не прочесывать
надо – огнем
выжигать.
Очередного заложного Бучила почуял прежде чем
разглядел, уловив легкое изменение в воздухе. Мертвец был
поблизости, но нападать не спешил. Знамое
дело – Рух
его чувствовал, а
мертвяк Руха. Кумекал гнилыми мозгами, человечьего в нем
осталось малясь, не понимал – почему упырь рядом с живым. Опасается,
прячется, ждет. А скорее всего глазами заложного
смотрел новый хозяин, хренопутало, которое вместо куколок детям,
мертвяков нитками шьет.
– Федор, – нарушил молчание Рух.
– Ну, – рыжий, бесцельно подпрыгивающий на краю
овражка, застыл.
– Рядышком будь, от меня ни на
шаг, – Бучила
взвесил тесак на руке. Заговоренная сталь вселила
уверенность. – Пантелей, а ну проверь тот
лесок.
Пантелей послушно заковылял в
сторону чахлой березовой рощи. Деревья стояли голые, умирающие,
ветки осыпались, береста отслоилась, почернела и собралась в
завитки. Трава торчала жухлыми лохмами. Пантелей, прихрамывая, скрылся за деревьями. Рух
кивнул Федору и быстрым шагом юркнул в рощу, взяв саженей пятьдесят
в сторону. Под ногами захрустел тонкий валежник, в ямах догнивали
упавшие деревины, покрытые плесенью и трутовиком, мягко пружинили прелые листья. От
огромной, треснувшей надвое березы, отделилась черная тень. Ага,
Пантелей поднял дичь. Приземистая, несуразная фигура тырснула через
кусты.
– Федя, за мной! – Бучила азартно бросился
наперерез. Кожа и плоть со спины заложного слезли, обнажая
сломанные ребра и выпирающий, искривленный хребет. Звонко
щелкали голые позвонки. Рух, успев заметить грубые стежки на шее и правом
боку, ударил наотмашь.
Мертвец