Доктор поднялся с табурета. Мысли его уже устремились к флейте, к его неизменной спутнице с нежным, утешительным голосом. Рассказывали, что даже в дни сражений, где-нибудь на санитарном пункте, после двадцатичетырехчасовой напряженной работы, он будил ее сладостными звуками зловещую тишину поля битвы, где павшие в бою обрели вечный покой. И вот этот утешительный час его повседневной жизни приближался. А в мирное время он так дорожил этим часом, что цеплялся за каждую минуту, как скряга за свое добро.
– Ну да, разумеется, – сказал он рассеянно. – Вы, конечно, думаете так. Забавно! Однако я, будучи совершенно не заинтересован и расположен к вам обоим, выужден был обещать исполнить его поручение. Ну просто, я вам скажу, я не мог отказать больному. Он поручил передать вам, что ни в коем случае не считает это дело оконченным. Как только ему разрешат встать с постели, он немедленно пошлет к вам секундантов – разумеется, если мы до тех пор не выступим в поход.
– Ах, вот что! Значит, он намерен… Ну да, разумеется… – захлебываясь от негодования, проговорил лейтенант д'Юбер.
Причина этого негодования была скрыта от посетителя, но бурное его проявление окончательно подтвердило уверенность доктора в том, что между этими двумя молодыми людьми произошло нечто чрезвычайно серьезное, настолько серьезное, что они не решаются никого посвятить в это дело. По-видимому, это посеяло между ними такую непримиримую вражду, что их ничто не может остановить: они готовы запятнать себя, испортить себе будущее, погубить свою карьеру чуть ли не в самом начале. Доктор опасался, что предстоящее расследование не приведет ни к каким результатам и не удовлетворит всеобщего любопытства. Они никому не откроют этой тайны, ибо то, что произошло между ними, носит, по-видимому, настолько оскорбительный характер, что они готовы подвергнуться обвинению в убийстве, лишь бы не предавать этого огласке. Но что же это такое может быть?
Доктор не отличался большим любопытством, но эта загадка не давала ему покоя. Дважды в течение этого вечера он отнимал флейту от губ и задумывался на целую минуту прямо посреди мелодии, стараясь найти какой-нибудь правдоподобный ответ.