И что, Викторьенн увлеклась этим вот… этим вот? И чем же он
оказался ей хорош, интересно? Или она у нас была девушка мужским
вниманием не избалованная, вот и таращила глаза… на всяких
придворных модников? На том единственном балу, на который ей свезло
попасть, ага.
Как я понимаю, Викторьенка была бы такому моднику ровно на один
зуб. И она могла смотреть на него сколь угодно восторженно и
заинтересованно, да вот не выдержала бы конкуренции со столичными.
Я думаю, что тоже не выдержу – всё же, не бывши при дворе ни разу,
не очень-то представляю нюансы моды, тонкости общения, придворный
сленг… что там ещё есть-то у них? Наверное, что-то должно быть.
- На восток я пока не ездила, не было повода, - снова гляжу
ласково, говорю вежливо.
Но почему-то хочется подкусить, так, слегка. Немножечко.
- Какой же повод может погнать из города прекрасную даму? –
приподнял он бровь. – Или у вас тоже владения поблизости?
- У меня владения поблизости, верно, - киваю. – И я навещаю их
время от времени.
- Кто же вас там ждёт? – улыбается, он ещё и улыбается!
- Меня там ждут мои люди, мои животные, мои грядки с овощами,
мои фруктовые деревья и мои виноградники, - усмехаюсь.
Он аж встряхнулся, бедняга.
- Овощи? Животные? Виноградники? – как будто не поверил.
- О да, - и смотрю так, будто это самое обычное дело для здешней
женщины.
- У нашей госпожи де ла Шуэтт ещё есть рудник, так ведь,
Викторьенн? – господин Орвиль уставился на меня с придыханием.
А я глянула в ответ сурово – потому что нечего тут обо мне
болтать, особенно тем, кому я неделю назад через Терезку денег в
долг дала без надежды на возвращение. Господин Орвиль стушевался и
отступил под Терезкину защиту.
- Я изумлён, - поклонился виконт. – Оказывается, с тех пор, как
я не бывал в Массилии, здесь происходит что-то невероятное.
- Отчего же невероятное? Самое обычное. Должен же кто-то это
делать, отчего не я?
Я отчётливо понимала, что немного троллю нашего столичного
гостя, но – не могла ничего с собой поделать. Но тут ко мне
протиснулся мой страж, воспитанник и глава нашей магической
молодёжи Шарло.
- Госпожа Викторьенн, - он изобразил поклон, - госпожа Сандрин
велела сказать, что всё готово, можно подавать.
- Благодарю, Шарло, - киваю ему. – Господа, не угодно ли вам
отправиться в столовую? Наш ужин готов.