Мда, — подумал я. — Сначала демон, теперь призрак. У меня
подбирается отличная компашка.
* * *
Лёха подскочил ко мне и чуть не снёс с ног. Он обязательно
сделал бы это раньше, но сначала разговаривал с Никой, а потом
ждал, чтобы следователь ушёл подальше. А теперь уже не стесняясь
выражал чувства.
— Крутяк, мужик! — орал он мне чуть ли не на ухо. — Я знал! Я
знал! Я знал! У-ху! Мы победили! Слышите?! — он обернулся ко всем,
кто уже вышел из зала, где проводились слушания, но ещё не
разошёлся с площадки перед зданием. — Мы победили!
Друг подпрыгнул и повис на моей шее. А я почти не заметил его
веса. Ого! Вот это я действительно прокачался.
— Это было тяжело, — согласился я. — Но мы справились, — глянув
в сторону Рика, я заметил, что он снова стал невидимым. — Будем
надеяться, дальше всё будет только лучше.
Из здания вышла Асакура и мгновенно пробежалась взглядом по
двору, сразу же остановив его на мне.
— Ника хотела к тебе подойти, — проговорил Лёха, успокаиваясь и
приходя в своё обычное состояние. — Но не хочет навязываться, да и
с родителями… точнее, с мамой не всё ещё ровно.
— А что может быть? — удивился я. — Меня же оправдали!
— Ну, ты знаешь, — друг замялся, бросил взгляд сначала на Нику,
затем на её мать. — Некоторые взрослые с трудом признают, что были
не правы. А кто-то вообще не может этого сделать. Поверь мне, эта
женщина найдёт ещё сто причин, почему ты в чём-нибудь виноват, — он
развёл руками и добавил: — Может быть не в этом, — и скорчил
гримасу. — А в чём-то поистине чудовищном!
Я едва сдержался, чтобы не расхохотаться.
«Слушай, Йонир, ты тянешь на что-нибудь поистине чудовищное? —
поинтересовался я. — Такое бесчеловечно-монструозное!»
«А то, — откликнулся тот, но совсем не весело. — Ещё как».
Я глянул на Асакуру. Уходить она, конечно же, не собиралась. Но
ждала, пока я останусь один.
— Ладно, разберёмся, — ответил я. — Главное, что все услышали о
моей невиновности. Надеюсь, об этом расскажут по телевизору, и на
меня перестанут косо смотреть.
— Ну… — замялся Лёха. — Я бы на это не особо рассчитывал. —
Многие же увидят только первую передачу. А оправдание тебя могут и
пропустить мимо ушей.
Я только вздохнул.
Тут ко мне подошёл Никин отец.
— Макс, здравствуйте, — он протянул мне руку, и я пожал её. —
Хотел бы извиниться за свои домыслы…