Единственное, что немного успокаивало: дочери не придется возиться с наследством. Еще год назад я оформила на нее дачу и квартиру. А еще остался вклад в банке. Да и работа у дочки хорошая, перспективная. Муж работящий. Похож на моего Антона. С таким не пропадешь.
Со своей стороны я сделала все, что могла, обеспечила их будущее. Ну а смерть… Все умирают. Вот только никакой это не конец – теперь я знала наверняка. Мой путь продолжается, а близкие… они в сердце, в душе и даже здесь, в другом мире я ношу их с собой.
— Холодного чая желаешь, голубушка?
Я повернулась. Рядом стояла круглощекая женщина с тележкой.
— Ежевичный, малиновый, яблочный, — перечисляла она. — Еще сливовый есть.
— Сколько?
— Медяк.
Открыла кошелек и протянула ей монету.
— Ежевичный, пожалуйста.
Как выяснилось через минуту, уличные напитки здесь подавали в деревянных стаканчиках. «Которые наверняка не то что не стерилизуют, но даже не моют как следует», пронеслось в голове. Вот только… сейчас это не слишком волновало.
Я сделала глоток и улыбнулась. Вкус был изумительный. Выпив до дна, вернула стаканчик продавщице.
— Спасибо.
Настроение поднялось.
***
Минут через двадцать, после петляния с одной улочки на другую, я вернулась к «Одноглазой Бригетте». Хозяйка возилась за стойкой и, увидев меня, улыбнулась и махнула рукой.
— Так и думала, что ты объявишься, — сказала она, пока натирала полотенцем вымытые кружки.
— Мне нужна комната. У вас есть свободные?
Улыбка Бригетты стала еще шире.
Несколько минут спустя я стояла перед дверью и держала в руке ключ.
6. Глава 6
Комната была размером с гостиную в моей прошлой квартире. Собственно, на этом сходство и заканчивалось. Новое жилище напоминало декорацию исторического фильма (как, в общем, и сам этот мир в принципе): деревянные стены, потемневшие о времени; грубо сколоченная односпальная кровать, шкаф со сломанными дверцами; и колченогий стол возле окна. Напротив двери, в противоположном конце раскрыл пасть черный от сажи камин. В углу, за потрепанной ширмой притаилась деревянная кадушка – местный аналог ванной. О водопроводе, само собой, мечтать не приходилось. Впрочем, мне еще повезло: перед тем как вручить ключ, Бригетта, подмигнув, торжественно сообщила, что в комнате есть «персональная уборная». Как по мне – громкое название для каморки площадью метр на метр, все пространство которой занимал деревянный ящик. И (о, чудо!) здесь даже имелось некое примитивное подобие канализации. Но я радовалось и этому – лучше уж так, чем ночной горшок под кроватью.