— Убили-и-и!
На Мирона летела, очевидно, жена Гришки с ухватом в руках, но
была она не сильно статями награждена, и Мирон легко обезоружил
бабу — заехал той в челюсть, отчего баба упала рядом с мужем. Он
ещё и ногой её пнуть хотел, но я, ещё не изживший из себя человека
будущего, помешал это сделать.
— Ушибу, — очнулся поверженный боец на шестах, то есть на
бревнах.
— Молчать, скотина! Запорю! В солдаты! На каторгу! Велесову
продам! — разорялся я, выйдя из себя.
Вдруг Гришка зарыдал, как дитя и, встав на колени, пополз ко
мне, моля о прощении.
— То не тебя, Мирона стукнуть хотел! Прости!
От яростного нападения до искреннего раскаянья десять секунд и
один удар Мирона.
«Да он бухой!» — сообразил я, учуяв запах сивухи.
— Значит так! Пятьдесят розг тебе и тридцать твоей бабе! Теперь
рассказывай, зачем тебе эти столбы? — спокойно говорю я,
присаживаясь на чурку, предварительно вынув оттуда топор.
— Изба покосилась барин. Бес попутал! Отработаю! — винится
Гришка, одновременно пытаясь привести в чувство свою жену.
— Да брось ты её. Дышит, и ладно, — злюсь я. — А чего у меня не
спросил вначале?
— Дак просил и неделю назад, и пять ден, и три! Ругался ты
страшно во хмелю, — развел руками Гришка.
— Да все берут! — пришла в себя его боевая спутница жизни, тоже,
сука, бухая.
— Такс-с-с… давай подробнее, — потребовал я.
— Надысь Лизкин муж сажень дров нарубил, — побитая баба кивнула
в сторону соседей.
«Сажень — это сколько?» — задумался я и тут же получил ответ из
глубин подсознания — поленница дров два на два метра, и, видимо,
ещё на два. Стоит рубля три серебром, ассигнациями — десятка. Это
меня, получается, нехило так грабят!
— Ещё кто? — холодно спрашиваю я.
— По весне Никита, Митрича сын, обособился который, тоже дрова
вёз. Уж, думаю, не купил их! — торжествующе продолжает сдавать всех
бабенка.
— Всех пороть! Тимоха, запиши! — командую я слуге.
— Голодают, барин… — нерешительно произнес Мирон позади
меня.
Ой, чую, нечиста душа и у моего дворового тоже!
— Сколько у тебя пашни? — спрашиваю у Григория. — И каков урожай
с неё?
— Два на десять десятин, — отвечает тот. — Прошлый год собрали
семь десятков четвертей зерна и две сотни пудов сена.
У этого мужика примерно 22 гектара пашни, собирает он с неё три
тонны сена и тонн пятнадцать зерна. За минусом посевного материала,
налогов и прочих расходов … в деньгах он имеет, думаю, рублей
триста в год. Плюс приработок на коже. Но хрен с него много
возьмёшь. А семья, поди, человек десять, коня опять же нет, но есть
вол, на нём и пашут. А ещё неурожайные годы если вычесть. Всё это я
считаю в уме и неожиданно быстро.