— А чего светло-то так? И тепло?
Смотрю на себя и не узнаю. Моё тело — молодое, лет двадцати
пяти, не больше, и, что важно — одет я весьма неплохо для этой
эпохи. И окружающие глядят на меня с почтением. Хотя, глядит всего
пара человек, остальные глаз не поднимают.
Решение приходит молниеносно. Наклоняюсь к таксисту и шепчу:
— Мы в прошлом. Если не хочешь на костёр, как колдун, попасть —
молчи. Я тут, судя по всему, главный.
Кучер посмотрел на меня с изумлением, но кивнул, явно решив, что
в такой ситуации лучше не спорить. Он замолк и тоскливо огляделся
вокруг. Отхлебываю из деревянной баклажки холодной и удивительно
вкусной воды и, повернувшись к окружающим, говорю:
— Что глазеете, коня спасайте!
Наш «двигатель» мощностью в одну лошадиную силу валялся в
остатках упряжи, явно тоже пострадав от недавнего «ДТП». Моё
ободранное воинство опомнилось и кинулось спасать коня, оставив мне
лишь одного собеседника, которого я опять же случайно знал по
имени. Это был первый батюшка в новой церкви, или приходской
священник — кто их там разберет? Имя у него было Герман. Об этом
тоже писали в газетах! А вот как зовут меня, или, например, кучера,
я не помню. Герман одет, конечно, бедновато, но все же не так, как
остальные — этот хоть не оборванец. На груди у него висит огромный
крест, внушающий уважение.
— Что, отец Герман, веди меня домой, о коне без нас
позаботятся.
— Барин, Алексей Алексеевич, куда вам своим ходом? Сейчас кликну
ещё телегу. Ой, зря вы решили озоровать, да с горки так лететь! —
запричитал священник, решая сразу несколько моих проблем.
Во-первых, я — барин и теперь знаю своё имя, во-вторых, я не
спалился и с именем священника — правильно его вспомнил, в-третьих,
меня отвезут домой, и не надо гадать, где он находится.
— Слышь, Алексей Алексеевич! — внезапно решил открыть рот
таксист. — Как бы нам домой попасть?
Сука! Сказал же — молчать! Вот как его заткнуть?
— Ты что, Тимоха, ополоумел? Сначала чуть Алексей Алексеича не
убил, а теперь дерзишь? — встал на мою защиту поп.
— Да я обернулся только… , — попытался оправдаться кучер, явно
говоря про автомобильную аварию. — И не Тимоха я, а Адам…
— Вот ирод! Адам он! На тебе! — и могучий поп врезал своим
посохом по голове кучера, попадая не иначе в больное место таксиста
и повергая того в беспамятство.