Осознал себя он на берегу небольшого
озерца. Вот он сидит скрючившись в дыму у стены бокса с техникой, а
вот уже лежит на травке. На удивление нормально себя чувствует,
голова не кружится, только вопросы, очень много вопросов в ней.
Почему он тут? Откуда трава под задницей? Когда комплект военной
формы ВКПО на нём стал таким чистеньким? Что кричат вон те голые
девки? Почему бородатые?
Да уж, из загаданных желаний первым
сбылось то, которое про девушек, которые сами будут на него
кидаться. Практически без эмоций заброшенный непонятно куда солдат
наблюдал, как к нему несется толпа голосистых дев всех оттенков
молодости. Размахивая руками, грудями и грудками, с развевающимися
длинными волосами, с курчавыми черными бородами внизу живота. Он
раньше и предположить не мог, что такое может вырасти на лобке у
девчонки. Все его подружки из той жизни носили аккуратные
полосочки, а то и брили там всё налысо.
А потом толпа налетела и на
иностранном языке, помогая себе жестами, начала объяснять, что
подглядывать за купанием женщин нехорошо. Не драться же с
девушками, так что Виктор свернулся клубочком и пережидал
эмоциональную бурю, лежа на боку. Побили, но не сильно. Причём,
потом подняли и начали допрашивать, игнорируя природную
стыдливость. Раз такие бесстыжие, то чего возмущались,
спрашивается? Нарочно прибежали, что он подробности рассмотрел? А
главное, почему нельзя разговаривать по-русски?
Растрепанного молодого человека в
непонятной пятнистой одежде с кучей карманов, идеально подходящей
для слежки за купающимися девками, оные отвели в поселок. Еще и
держали всеми руками, чтоб не сбежал. Естественно, сначала
одевшись. Вот там-то и выяснилось, что чужак не просто не из их
поселка, он еще и немец, то есть не говорящий на местном диалекте
всеобщего. А потом выяснилось, что он не знает никакой версии
всеобщего языка, доставшегося людям от благословенных предков.
Объяснить на пальцах, откуда он свалился на головы купающихся, Вик
тогда тоже не смог. Как, впрочем, и потом, когда язык выучил. Себе
и то не смог, куда уж пытаться донести свою версию до
окружающих.
Сейчас даже странно вспоминать,
что три года назад он не мог оседлать или запрячь лошадь. Да много
чего не мог он тогда. И наоборот, многие из его знаний и навыков
оказались невостребованы в этом странном мире. И это не только про
его неполученную специальность в институте. Не нужны оказались опыт
игры в Контру, на гитаре и в преферанс, не пригодились знания о
конфигурации компьютера, пусть и самые базовые. Не пользуются здесь
компьютерами, смартфонами, тут принято считать в уме или на
бумажке. Вернее, на вощеной дощечке – бумага дорого стоит, и
ластиков тут тоже нет. И карандашей. И презиков.