"Ты сделал всё, что мог", — сказал Хокаге своим спокойным, но
властным голосом. Я вздрогнул. Эти слова не приносили облегчения,
наоборот, они как будто усугубляли моё состояние.
"Но достаточно ли этого?" — прошептал я, не уверенный, обращаюсь
ли я с этим вопросом к нему или к самому себе.
В тишине палаты было невыносимо тихо. Воздух будто сгустился,
становился плотным, и каждый вдох казался трудным. Мне казалось,
что стены, казалось бы, слишком прочные, тоже дышат, ощущая боль,
которая лежала в нас, как тяжёлый груз. Какаши... его лицо было
искажено от боли, даже во сне. Он был бледен, и его дыхание звучало
как шёпот ветра в пустой долине, прерывающееся с каждым новым
вдохом.
— Здесь о нём позаботятся. Тебе стоит проверить своё состояние,
— мягко, но настойчиво сказал Хокаге, пытаясь утешить меня, или,
может, убедить меня, что всё будет хорошо.
Но я не хотел, чтобы ко мне относились как к ребёнку. Это
раздражало, даже зацепляло до глубины души. Я не был маленьким. Я
был готов брать на себя эту тяжесть, несмотря на свою юность,
несмотря на всю свою неуверенность. Моё терпение иссякло, и я не
мог больше сидеть, не могу больше выслушивать.
— Ничего мне не нужно! — резко ответил я, стиснув зубы. —
Просто... просто дайте мне побыть одному.
С этими словами я резко встал и направился к двери. Вышел, не
оглядываясь. Дверь захлопнулась за мной с лёгким стуком, и я
оказался в коридоре, в пустоте, которую так сильно искал. Мои ноги
привели меня на улицу, к тому месту, где я мог быть один, где я мог
успокоиться, где мог вспомнить, как найти свой путь.
Пятнадцать минут спустя я стоял на вершине горы Хокаге. Ветер
играл моими волосами, словно пытаясь стереть с меня тяжесть, что
тяготила моё сердце. Ветер наполнял лёгкие свежестью, а передо мной
расстилался знакомый пейзаж — деревня, её дома, подсвеченные тёплым
светом уличных фонарей. Люди двигались по своим делам, их жизни
казались такими обычными и такими чуждыми моей боли. Я не мог не
завидовать их спокойствию, их безмятежности.
Мысли унесли меня в прошлое, в те моменты, когда я был совсем
маленьким, когда всё казалось простым. Когда мир был полон обещаний
и надежд, когда не было груза ответственности. Я помнил то детское
счастье, которое казалось бесконечным. Без забот. Без тревог. Когда
меня принимали таким, какой я был. Но... я не был ребёнком. И не
мог позволить себе снова погружаться в эти наивные мечты.