Но не для него.
Сколько он себя помнил, император всегда работал. Даже детство его прошло под знаком ежедневной учебы с тщательно подобранными наставниками. Играя в солдатики, он выслушивал рекомендации по правильной стратегии. Обстреливая каре оловянной французской пехоты из игрушечных пружинных пушек, между делом узнавал основы баллистики. Школа, Офицерский Корпус. Смерть отца.
Жесткий ритм жизни, заданный в далеком детстве, еще на заре века, остался с ним на всю жизнь. И даже на символическом отдыхе, который он позволял себе раз или два в год, его разум непрерывно анализировал и вычислял. Баланс политических сил Империи, экономическое состояние, непрерывная борьба между буржуазией и профсоюзами, аграрные проблемы, внешние отношения…
Иногда Константин Второй чувствовал себя не человеком, а сложнейшим функциометром, очеловеченной машиной принятия решений. В такие моменты он думал, каково это – не тащить на себе ежедневное, ежечасное бремя решений и ответственности. Каково принадлежать работе и служебному долгу только в определенные трудовым законодательством десять часов в день – ограничение, вырванное с боем и кровью у промышленников Империи после четвертьвековой борьбы.
Последнюю пару лет он стал чувствовать, что явно перерабатывает. Всю жизнь его сопровождали качественное питание по рецептам квалифицированных диетологов, просчитанные физические нагрузки и наблюдение лучших врачей страны. Но все же организм понемногу сдавал, жалуясь о своих проблемах повышенной утомляемостью и трудностями со вниманием и концентрацией.
Константин вновь и вновь задумывался о наследнике, которого у него не было. Задумывался с тех пор, как его жена умерла от скоротечного менингита, унеся с собой в иной, лучший мир их нерожденного ребенка. Вакцину от страшной болезни сумели избавить от побочных эффектов в тот же год, но было уже поздно.
Он резко встряхнул руками, потряс кончиками пальцев над головой, разгоняя застоявшуюся кровь, давая отдых кистям. Пальцы правой все равно сами собой складывались в щепоть, готовые принять стилос – столько ему пришлось сегодня писать. Он потянулся, ощущая спиной твердость «представительского» кресла, более смахивающего на трон, вырезанного из цельного новгородского дуба. Подарок отцу от министра коммуникаций и индустриального планирования Ульянова, «градостроителя».