Уж слишком оно надежно в самых далеких глубинах души упрятано от всех тех нескромно любопытствующих, чужих глаз.
Человек – он вообще вот оказывается весь, как он есть, буквально на ладони, только при самых экстремальных обстоятельствах, которые при этом крайне так подчас уж будут сколь ежесекундно опасны для самого его физического существования.
И именно этак, а вовсе никак не иначе (в момент своей величайшей радости) почти что всякий тот или иной индивидуум полностью и до конца всецело раскрывает все сокрытое в наиболее дальних уголках его души.
Вполне вот естественно, что нечто подобное происходит в одно лишь разве что время и впрямь-то действительно выпавших на чью-либо долю сколь до чего суровых жизненных испытаний.
И это именно как раз тогда какой-либо индивид вполне полноценно полностью и проявит всю свою настоящую суть, то есть то самое заветное, что до той поры было в нем более чем надежно сокрыто за всеми теми подспудными, внешними и, попросту говоря, довольно малозаметными факторами сколь неизменно одеревенелой и невзрачной обыденности.
А ведь довольно многие суровые передряги, если уж довелось им выпасть на чью-либо прискорбную долю, еще и впрямь столь непременно, набело сотрут с человека все его так называемое обыденное лицо…
Ему или ей быть уж тогда именно теми, кто до самого дна порою испил совершенно бездонную чашу горя, а посему их сердцем и станет затем заправлять именно тот внешний, попросту ведь выедающий всякую радость жизни ужас.
Да и более чем вероятно, что в них еще тогда разовьется сиюминутная неуверенность в своем грядущем завтрашнем дне.
Правда, не то чтобы с этим им и впрямь еще должно будет затем жить всеми теми исключительно долгими, безмерно томительными годами, а тем более и вправду так нескончаемо длительными десятилетиями…
Однако до чего и впрямь безукоризненно и безупречно довольно многое будет зависеть именно от того, с кем это их во всем том дальнейшем еще уж сведет великая затейница и шалунья хромая судьба.
Она бывает зла, а бывает добра, да только вовсе не быть ей хоть сколько-то милостивой к тем, у кого за плечами было столь немало лет самого разноликого горя.
И именно это и надо бы всем твердо и более чем безукоризненно вполне ведь полноценно осознавать, глядя буквально на все в этом мире крайне невзрачно порою происходящее, откуда-то явно исключительно со стороны.