— Ты меня спрашиваешь? — расстроенно ответил вопросом на вопрос
дядя. — Данте, как ты мог так поступить с нами? Его величество
прикажет нас казнить!
Дядины причитания рассердили меня. Я отвык, чтобы со мной так
разговаривали, потому рявкнул:
— Дядя, ответь, где ты это взял?
Диего ар Шахгар от неожиданности вздрогнул.
— Не смей говорить со мной в таком тоне, племянник!
Он обиженно поджал губы.
— Дядя, а ты прекрати причитать, как брошенная девица, и объясни
толком, где ты взял Сердце Рады***?
* Локрус — бог хитрости, обмана, распутства, злых шуток и
пьянки
** Эсклер — бог здорового тела и духа, здравого смысла и чистого
разума
*** Рада — богиня любви, плодородия, семейного очага,
родственных уз
Лена-Эления
Настоящее время
— Она больше не тужится! Рада милостивая, помоги нам!
Женский голос ворвался в сознание. Он доносился, словно сквозь
вату, то приближаясь, то отдаляясь. Голос был мне незнаком, да и
смысл сказанного ускользал, а вот панику в нем я услышала
отчетливо.
У меня тоже был повод паниковать. Боль пронизывала все мое
существо от корней волос до кончиков ногтей на ногах. Но особенно
плохо было внизу живота. Там словно костер развели.
— Я не смогу ей помочь. Нужно позвать мага-лекаря, лейра!
— Заткнись, дура! — послышался грубый ответ.
Говорила другая женщина, и ее голос отчего-то показался мне
знакомым.
— Я-то дура. Дура, лейра, — согласилась первая женщина. — Но
девочка умрет! И малыш! Он…
— Нет! Этот ребенок не может умереть! Иначе сама отправишься к
Двуликой!* — раздраженно прикрикнула на нее грубиянка.
Ребенок… Сашка?!
Я словно очнулась от анабиоза. На меня навалились все ощущения и
чувства разом. Теперь я осознавала, что именно причиняет мне боль,
и чем это грозит для нас обоих. Задышав часто-часто, я напряглась,
и зарычав по-звериному, вытолкнула из себя дитя. Усилие не
прошло даром, и я снова потеряла сознание, но перед тем, как
бархатная тьма беспамятства приняла мое измученное тело в объятия,
я все-таки услышала детский плач.
— Просыпайтесь! Лейра Эления, просыпайтесь скорее! — Кто-то
нетерпеливо тормошил меня за плечо.
Я открыла глаза и мутным взглядом уставилась на пожилую женщину
лет шестидесяти. Дородная, крупная, она была одета так, словно
только что вернулась с реконструкторской вечеринки. Знаю, о чем
говорю. Увлекалась в институте шитьем костюмов для своей подруги и
ее друзей. Иногда даже брала заказы, пока было на это время.