— Вот. Выпейте, лейра. Сразу легче станет. — Женщина сунула мне
под нос фарфоровую чашку с каким-то почти черным пойлом. — Это
хворебой, ромашка, бычий корень. Быстро на ноги-то встанете. Я
вашей мачехе ничего не говорила. Она, как обычно, запрещает мне… Но
я-то вас выпою. Вам же еще ребеночка растить, — ласково
приговаривала женщина, одновременно пытаясь напоить меня
отваром.
Пить неизвестную бурду я не собиралась и попыталась
увернуться.
— Ну вот! Пролили! Придется теперь белье менять, чтобы лейра
Офелия ничего не заподозрила. Она, ежели узнает, прикажет меня
наказать, — расстроенно заметила… Анисья.
В голове само по себе всплыло имя женщины. Няни! Няня всегда
была добра ко мне, а я к ней… Точнее, не я, а Эления. Но почему-то
Анисья считает, что я — это она. А я… А я ничего не
понимаю!
В изумлении я переводила взгляд то на женщину, держащую кружку,
то на окружающую меня обстановку. Незнакомая комната, точно из
исторического сериала. Везде оборочки, рюшечки. Полог над кроватью,
старинного вида секретер… И даже камин здесь имелся! Да не
бутафорский, а самый что ни на есть настоящий!
— Лейра Эления, да что с вами такое? Никак не признали меня? —
Глаза женщины влажно заблестели. — Сильно, наверное, головой-то
приложились?
— Наверное… — ответила я, заметив, что и голос теперь звучит
по-другому. Слишком нежно, хоть и с болезненной хрипотцой. Кажется,
я горло сорвала.
Но все это было неважно. Главное, что я хотела знать, это в
порядке ли мой ребенок?
— Анисья, где Са… Где мой сын? — В последний момент сработал
инстинкт самосохранения, и я не стала называть имя.
— Так здесь он — в соседних покоях. И, в отличие от вас, не
капризничает. Сосет себе сиську да спит. Даже удивительно, как у
вас, лейра, болезной, да хрупкой девицы, такой сильный малыш
народился? — Тут няня на меня посмотрела с подозрением, а затем
поинтересовалась: — Лейра, а откуда вы знаете, что у вас сынок? Вы
же в беспамятство впали?
Я не смогла сдержать улыбку. Сын! Я и не сомневалась, что
родится сын.
— Анисья, я могу его увидеть? — попросила я, и сердце от
волнения заколотилось быстрее.
Няня посмурнела и замялась.
— Уж и не знаю даже. Лейра Офелия не велела без ее
ведома…
При звуках этого имени я испытала омерзение и ненависть. Словно
нечто неприятное было связано с этой женщиной. Но что именно?