— Хотя, иногда можешь оставаться там, тебе в каптёрке Шурка
раскладуху поставит, — продолжал дед, ловко доставая из
холодильника поллитровку.
Я отобрал у деда бутылку, заправил баллончик в сифон и смешал
ему коктейль с замороженным виноградом.
Дед попробовал и, довольно хмыкнув, потащил меня на улицу. К
тому моменту, когда мы оказались у ворот, подкатил ЗИЛок и три
здоровенных парняги с дедовской работы вытащили какой-то охрененно
здоровый деревянный ящик.
— Опять, что-то купил? Бабка в курсе? — поинтересовался я.
— Та её це не должно волновать, — махнул дед и залпом опорожнил
стакан, — Бяги ещё такой же сделай, — отправил он меня в
летницу.
Стало интересно, что за хрень очередную он приволок.
Когда я пришёл и увидел распакованный ящик, меня выхлестнуло
словно с бутылки «ореховки».
Дед гордо посмотрел на меня:
— С Женькой, батьком твоим, долго обсуждали, мамка твоя против
была, конечно. Но ты заслужил. За год одна четверка, соревнований
кучу выиграл. Да и денег сам, считай, заработал.
Я потряс головой. Виденье не проходило. А дед продолжил:
— Ну не знаю, хороша эта цацка али нет, но ездун ты аккуратный,
сам видел, как со своим другом Воробьём катаешься на его «Чижике».
Не то, что этот полоумный. Так что владей. Петрович, кстати, помог
через порт Новороссийский. Щас ребята соберут, да опробуешь. Тама
запчастей ещё ящик взяли да цацок всяких. Шлём со стеклом, гля
какой!
Я очумело тряс головой. В принципе, догадывался. Думал, ну мопед
«Рига», а может новая «Ява» или «Иж-планета Спорт». Воробей уссытся
от зависти. Это же пиздец!
У меня вся стенка возле кровати завешана картинками. Красный
«Кавасаки»!
В четыре утра я выехал из дома со страстным желанием послать всё
нахер. Мне ещё больше не хотелось работать на этой спасательной
станции. Выехал я, естественно, не на мотоцикле.
Дед сказал, что ещё что-то там в ГАИ через Семёнова оформит, да
его механик подкрутит, докрутит, настроит. Потерплю я пару-тройку
деньков. Чай не барин. И вот эта постановка вопроса меня
окончательно уверила, что нехрен работать летом. Выехал я с дядькой
Фёдором, которому по своим делам надо было в Новороссийск.
Закинул в американский военный баул пакет со шмотками, ласты,
плавки, очки, шампунь. Встал в три тридцать. Проклял всё и всех, не
стал проклинать Тихона, он откуда-то приволок домой чёрные женские
труселя. (Кот, скотина, интереснее меня живёт!) И кофе индийского
попил со сгущёнкой. Собрал нехитрый «тормозок» (Почему на Кубани
перекус, собираемый с собой, называют именно так? Может, знает
кто?) Нашёл свою спорт-аптечку, проверил таблетки, эластичный бинт,
разогревающие. Нахрен она мне ? Но в интернате вбили в голову,
таскай с собой на любой выезд. Вот теперь на уровне рефлексов. На
всякий случай достал из нычки пару пачек «Мальборо» и каких-то
«Моге».