Александра Сапожкова Павел Васильевич знал хорошо: вместе с Чапаевым, еще, будучи командиром 22 пехотной дивизии, он штурмовал Уральск, выдержал длительную осаду белоказаков, награжден орденом Красного Знамени. Не был Сапожков врагом Советской Власти, не выступал против большевиков, а то, что открыто, возмущался продразверсткой, когда у голодных крестьян отнимали последний хлеб – это да. Впрочем, даже Ленин называл продразверстку жестокой, но вынужденной мерой.
Только вот крестьянин, которому нечем было кормить детей, не мог понять этой политической целесообразности. Возмущался Сапожков засильем комиссаров в продотрядах, после «набегов» которых в деревнях не оставалось даже семенного зерна для нового урожая, а на рынках появлялось изобилие продуктов по «заоблачным» ценам. Стоимость пуда зерна иногда доходила до полутора тысяч рублей.
Что же касается главного обвинения в слабости дисциплины в полках дивизии и личного пьянства Сапожкова, то можно ли было поддерживать жесткую дисциплину среди голодных, раздетых и разутых бойцов, да и кто из русских мужиков мог отказаться от стакана «первача», особенно если часть квартировалась в селе, где самогон был практически дармовой. К тому же ходили слухи, что в самом штабе Заволжского округа сам командующий Авксентьевский и его ближайшее окружение пьянствовали беспробудно.
Некоторое время спустя Авксентьевский был разжалован и смещен со всех должностей лично Сталиным за систематическое пьянство.
Павлу Васильевичу было понятно, что жестокость в подавлении восстания Сапожкова исходила лично от Председателя Реввоенсовета Троцкого, который всегда стремился казаться беспощадным к врагам революции. Отношение к Троцкому в Красной Армии было однозначным: его боялись и ненавидели: появление бронепоезда Председателя Реввоенсовета, на котором он мотался по фронтам Гражданской войны, означало только одно: снятие с должностей, трибунал или расстрел.
При освобождении Казани от бело чехов и белоказаков Троцкий лично руководил операцией и приказал расстрелять каждого десятого солдата 2-го Петроградского полка, самовольно бежавшего со своих боевых позиций.
Неумолимая логика (принявшая форму военной диктатуры), железная решительность и непреклонная воля, не останавливавшаяся ни перед какими соображениями гуманности, ненасытное честолюбие и безразмерная самоуверенность – такова была сущность натуры Троцкого. Недаром, даже Ленин как-то назвал своего ближайшего сподвижника «иудушкой», видно понял двуличность и продажность его натуры.