Брайда вжалась в стену, замерла. Сорвался теплый ветер, подхватил подол платья и принялся его неистово трепать.
Любопытное вишневое дерево тянуло ветки за стены сада, листья шелестели на ветру, просились на свободу. Брайда мечтательно закрыла глаза – рот наполнился слюной, будто терпкий кисло-сладкий сок уже попал на язык. Сколько же вишни там за стеной! Если бы только старый Лукен не был таким противным! Неужели ему и впрямь жаль горстки ягод для детей?
Ворчание в саду стихло, шаркающие шаги удалились, скрипнула дверь. Лукен ушел в дом и наверняка не выйдет, пока не спадет жара.
Брайда повернулась, подмигнула сестре – мол, пора! Мариза стояла ни жива, ни мертва – и так большие глаза сделались еще больше, лицо залила бледность. Сестра разволновалась, но ведь ни за что бы не бросила ее! Лучшего друга у Брайды нет и никогда не будет.
– Скорее! – Мариза сжала локоть холодными пальцами.
Девочка оглянулась – никого. Она нащупала в кладке нужный камешек, Мариза взялась за камешек повыше.
Они долго готовились – кирпичи надо было расшатать, выскоблить из стены. В ход шли обломки маминых спиц, старые ключи… И в один день шершавые камни сами вывалились в руки – ступеньки были сделаны! Чтобы Лукен ничего не заподозрил, Брайда с Маризой аккуратно приладили кирпичи на прежние места, а просветы засыпали трухой.
Девочка смотала с пояса затертую веревку, протянула Маризе. Сестра была на год старше и немного повыше Брайды – веревку предстояло бросать ей.
– Мы поступаем дурно! Так нельзя, Брайди! – она неуверенно топталась на месте.
Брайда онемела. Вот тебе и лучший друг!
– Трусишь, трусишь, да? Так и скажи, сама полезу!
Она уверенно поставила ногу на первую «ступеньку», перешла на вторую, потянулась к третьей. Рука осталась без опоры, девочка не удержалась, спрыгнула вниз.
– Ну куда ты, погоди… – вздохнула Мариза.
Просвистела веревка – мимо… Раза с пятого свободный конец зацепился за толстую ветку, змеей скользнул вниз.
Так-то лучше!
Брайда по-обезьяньи вскарабкалась наверх, заглянула в сад и охнула. Сад был огромным – гораздо больше, чем казался снаружи. Скрюченные деревья бесконечными рядами тянулись к горизонту прямо в свинцовое небо. На черных, будто выжженных ветках каплями крови блестели ягоды.