– Марина, я сделала ужасную вещь: ведь его та женщина ни разу не поцеловала – потому что, если бы она его хоть раз поцеловала, он бы крутить перестал: он ведь этот поцелуй выкручивал! – Марина! Я перед всем народом …Подхожу к нему, сердце колотится: «Не сердитесь, пожалуйста, я знаю вашу историю: как вы всё бросили из-за любви, а так как я сама такая же…» – и перед всем народом его поцеловала. В губы.
Вы не думайте, Марина, я себя – заставила, мне очень не хотелось, и неловко, и страшно,:и его страшно, и её страшно, и… просто не хотелось! Но я тут же себе в жизни не целовал, – три. И уже не поцелует, – четыре. А ты всегда говоришь, что для тебя выше любви нет ничего, – пять. Докажи, – шесть». И есть, Марина, поцеловала! Это был единственный трудный поцелуй за всю жизнь.
А он, должно быть, до сих пор стоит… Десять лет, десять лет пыльных площадей и пьяных мужиков, а поцеловала всё-таки не та!
Звучит песня Елены Фроловой «ТЫ ЗАПРОКИДЫВАЕШЬ ГОЛОВУ…»
Ты запрокидываешь голову
Затем, что ты гордец и враль.
Какого спутника веселого
Привел мне нынешний февраль!
Преследуемы оборванцами
И медленно пуская дым,
Торжественными чужестранцами
Проходим городом родным.
Чьи руки бережные нежили
Твои ресницы, красота,
И по каким терновалежиям
Лавровая твоя верста… —
Не спрашиваю. Дух мой алчущий
Переборол уже мечту.
В тебе божественного мальчика, —
Десятилетнего я чту.
Помедлим у реки, полощущей
Цветные бусы фонарей.
Я доведу тебя до площади,
Видавшей отроков-царей…
Мальчишескую боль высвистывай,
И сердце зажимай в горсти…
Мой хладнокровный, мой неистовый
Вольноотпущенник – прости!
Звучит длинный пронзительный паровозный гудок – символ очередного расставания, очередной потери.
Голос за кадром.
1921, из письма Сергею Эфрону
18-го января было три года, как мы расстались. 5-го мая будет десять лет, как мы встретились. – Десять лет тому назад. – Але уже восемь лет, Сереженька! – Мне страшно Вам писать, я так давно живу в тупом задеревенелом ужасе, не смея надеяться, что живы – и лбом – руками – грудью отталкиваю то, другое. – Не смею. – Вот все мои мысли о Вас.
Мне трудно Вам писать, но буду, потому что 1/1000000 доля надежды: а вдруг?! Бывают же чудеса! – Ведь было же 5-ое мая 1911 г. – солнечный день – когда я впервые на скамейке у моря увидела Вас. Вы сидели рядом с Лилей, в белой рубашке. Я, взглянув, обмерла:» – Ну, можно ли быть таким прекрасным? Когда взглянешь на такого – стыдно ходить по земле!»