— Кстати, новость есть свежая, — я сел за стол и положил себе
несколько салатов, и отрезанный кусок гуся. — Неплохая, как по
мне.
— Говори, — насторожился отец.
— Это касается дяди Кости, — намекнул я, налетая на еду.
— Не хочу о нём ничего слышать, — сдвинул брови старик Черкасов.
— Предатель чёртов.
— А ты о нём больше ничего не услышишь, — хмыкнул я. — Дядя
Костя мёртв.
Батя уронил вилку и непонимающе уставился на меня. Славик тоже
отвлёкся от своей тарелки.
— Ты что несёшь? С чего ему умирать? Здоровенный боров, — нервно
хохотнул брат.
— Я его убил, — добавил я.
Наступила гнетущая тишина. Отец вглядывался мне в лицо, пытаясь
определить, вру я или нет. Славик притих и переводил взгляд с меня
на отца и обратно.
Наконец, батя не выдержал и еле слышно спросил:
— Как это «убил»? За что?
— За то, что он пытался убить меня.
Я начал свой рассказ с сообщения от Аркадия.
Затем рассказал о том, что произошло в доме на Соборном
проспекте. О ранении Ильи Аракчеева, о смерти телохранителей князя
и о нашей договорённости насчёт перемирия.
Закончил рассказ тем, что Костя прямо на моих глазах выпрыгнул
из взлетающего мано-лёта. Правда, про Крыса ни словом не
обмолвился. Но отец и Славик этого даже не заметили. Они были
слишком шокированы моим рассказом.
— Очуметь, — выдохнул брат и провёл рукой по лицу. — Я такое
даже в телике не видел. Не верится, что всё это правда.
Отцу же потребовалось больше времени, чтобы прийти в себя. Он
налил себе ещё рюмку коньяка, затем велел Тихону принести лечебный
артефакт, для сердца.
— Эх, Костя, Костя, так и не смогли мы сделать из тебя
нормального человека, — тяжело вздохнул отец, когда прикрепил
артефакт к груди. — В общем, я должен вам кое в чём признаться.
— Только не это! Хватит с нас твоих признаний! — воскликнул
братец. — Ещё от прошлого не отошли.
Я строго посмотрел на братца и показал кулак. Славик тут же
замолк и, сложив руки на груди, насупился.
— Косте было года три, когда мать с отцом принесли его домой, —
начал отец. — Они очень хотели ещё детей, но кроме меня у них
никого не было, поэтому решились на усыновление.
—Дядя Костя нам неродной… — выдохнул Славик.
— Костя так и не стал нам близким нам человеком. Зависть, жажда
наживы, скрытая злоба… И странные позёрские поступки. Даже когда
хоронили нашу матушку, он зависал в барах. За столько лет мы так и
не стали братьями, как бы я ни старался, — отец поправил артефакт
на груди. — Возможно, дело во мне. Ведь я не то что братом, даже
отцом хорошим не смог стать.