Гаурдид присвистнул, Родерик с сомнением взглянул на короля:
– Я слышал про этих воинов, – сказал он Лугайду. – Дед мне рассказывал, что в армии восточных римлян были подобные всадники. Но и римляне, и парфяне – это могущественные народы, создавшие великие империи. Император мог бы позволить себе содержать таких воинов, но мы…
– Да и слыханное ли дело, чтоб нечто подобное могло появиться у нас на севере? – поддержал Родерика Лоскенн. – Может, у Артура и были тяжелые всадники, но лошадей он в броню точно не заковывал. Во всяком случае, я про это ничего не знаю.
Поддержал короля один только кузнец Ирголл, но тоже начал с сомнений:
– О сотне катафрактов сразу забудь, мой король, – промолвил он. – Но вот хотя бы пятьдесят таких воинов… Они бы действительно могли решить исход любого сражения. Ты говоришь, Лоскенн, что у нас это дело неслыханное? Нам это было бы только на руку.
– Стыдно готу сомневаться, когда речь идет о конях и всадниках, – решился Родерик. – Я согласен попробовать создать подобные доспехи, если один из них достанется мне и моему коню.
– А мне стыдно спорить с таким королем, как наш, – заметил Гаурдид-мечник, просто и прямо, без малейшего признака лести в голосе. – Все, что требуется от меня, я выполню.
Все почему-то посмотрели на Лоскенна.
– Мне-то что, – рассмеялся старик. – Я мастер по лукам и аркибалистам, мне в кузнице не потеть. Это вам отчитываться перед королем.
Остальные оружейники тоже согласились, что попробовать стоит, тем более что железо предоставлял сам король, да и награда была высока.
– На пять лет я освобождаю вас от любых налогов, – пообещал им король. – В награду предоставлю вам оставшееся железо для вашего ремесла. Хватит его и вам, и вашим детям. И все время, пока вы будете работать на меня, будете получать обеспечение, как дружинники или королевские слуги. И это далеко не все, чем я смогу вас отблагодарить. Старшим мастером я назначаю Родерика. Он сам воин-всадник, и сумеет изготовить конский доспех. Думаю, Ирголл прав: пятьдесят достаточное число. Достать пятьдесят могучих коней и пятьдесят удобных седел – это тоже нелегкое дело.