- Нет.
- Нет? - Удивлённо переспрашивает Имаев. - Всмысле?
- Елизавета с вами не пойдет, - невозмутимо сообщает Герман Эдуардович и шокирует нас с Имаевым во второй раз. - Если хотите извинений, то их приношу я. Как владелец клиники и непосредственный руководитель клиники. Это ведь важнее, правильно?
А вот это уже звучит как настоящая издёвка. Точнее западня.
Потому что, если Имаев откажется, то выдаст то, что дело вовсе не в извинении, а в том кто именно его приносит.
И по сути единственный его выход - согласиться. А значит, лишиться возможности пообщаться со мной наедине, чего он так страстно желал.
- Извинения приняты, - с кислым лицом произносит Имаев, подтверждая мои размышления.
А я искренне восхищена умением общаться и загонять людей в такие вот ловушки, которыми обладает Герман Эдуардович.
- С Елизаветой, я лично незамедлительно проведу беседу и решу, какие дисциплинарные меры применить к её, проступку. - Сообщает Зимин.
- Спасибо, - выдавливает из себя Имаев, но судя по крайне разочарованному лицу, он надеялся и ожидал совершенно другого результата нашего общего разговора.
Воцаряется тяжёлая и давящая тишина, после чего Имаев неловко прокашливается и наконец, поднимается:
- Что ж, тогда благодарю за то, что вы выслушали. Я наверное пойду. Давление видимо снова бушует.
- Благодарю за обращение, - сухо кивает Зимин. - Я скажу вашему лечащему врачу, чтобы он сейчас проконтролировал ваше состояние.
- Да, спасибо, - рассеянно кивает Имаев и наконец выходит.
Сразу дышать становится будто бы легче. Но только до того времени, как льдисто синие глаза Германа Эдуардовича не пронзают меня холодом.
- Елизавета… , - произносит он.
Но тут меня, что называется прорывает.
- Да, Герман Эдуардович, - я вскидываю руки. - Я понимаю, что он клиент. И что именно такие как Имаев, приносят нам прибыль. И да, я понимаю, что уволена. Но знаете, что Герман Эдуардович? Имей возможность я отмотать время назад, всё равно бы сделала так же. Потому что хоть Имаев и обещал мне деньги и содержание, если я соглашусь. То для меня это всё равно неприемлемо. Знаю, вы наверняка удивитесь. Но есть люди, которым деньги неважны. Они ценят самого человека и его поступки. И да, я из их числа.
- Всё сказали? - Невозмутимо спрашивает Герман Эдуардович, после того как я замолкаю.