Мы должны признать, что аборт вызывает то же чувство горя, какое испытывают те, у кого происходит выкидыш или у кого рождаются мертвые младенцы. Так же, как мы часто отметаем в сторону влияние выкидыша, мы практически полностью обесцениваем естественное горе многих женщин, которые делают аборт. Это горе может быть тем более ошеломляющим, что часто оно совершенно неожиданно. Когда жизнь женщины небезопасна, чтобы воспитать ребенка, она может уделять недостаточно внимания своим возможным чувствам утраты, пока аборт не будет сделан или хотя бы начат. Выражаясь словами женщины, которую мы консультировали: «Когда доктор начал производить аборт, я закричала. Прошло семь месяцев, и я не знаю, как остановить этот крик. Внутри меня он все еще звучит». Мы должны признать, что аборт – это связанная с деторождением утрата, которой также требуется исцеление.
Исследование, проведенное национальным центром Статистики здравоохранения в 1983 году, показало, что более трех миллионов замужних американских женщин, не пользующихся средствами контроля рождаемости и желающих завести ребенка, не могут зачать. А это, ни много ни мало, две из десяти супружеских пар, согласно данным национальной организации RESOLVE, предоставляющей информацию и поддержку тем, кто сталкивается с проблемами с зачатием.
Причины бесплодия иногда ясны, а иногда нет. И у мужчины, и у женщины, как и у них обоих, могут иметь место дисфункции половых органов; бесплодность женщин, по оценкам, составляет 50-60 %, а мужчин – 30-40 %. Мы не будем пытаться исследовать все причины бесплодия, потому что мы хотим сфокусироваться на потребности бесплодных пар в поддержке в их горе и исцелении.
Бесплодие очень просто описывается как «спонтанное отсутствие детей» (Harrison, 1079). Существует «первичное бесплодие», когда зачатия ребенка не происходит, и «вторичное бесплодие», когда родители зачинают ребенка или детей, но не могут зачать снова. Вторичное бесплодие наблюдается приблизительно у 15 % населения. Любой вид бесплодия означает утрату.
Те, кто не может зачать желанного ребенка, естественно, чувствуют себя обделенными. Они оплакивают утрату своего биологического наследия, утрату ожиданий от собственного тела. Они оплакивают несостоявшееся воплощение своей любви в ребенке, реальность любви, которую можно было бы увидеть, к которой можно было прикоснуться и взять на руки. Они также оплакивают потенциальную утрату самих себя, потому что после их окончательной смерти не останется детей, чтобы продолжить жизнь.