— Павла ко мне. Живо!
—Не трогай парня, прошу, — тихо говорит Соня. — Он не виноват, это я ему голову задурила.
— Я сам разберусь с сотрудником, — сухо отвечаю ей.
Вообще планирую держаться подальше от этой пороховой бочки, неизвестно, в какой момент рванет.
— Звали, Андрей Николаевич? — в кабинет врывается запыхавшийся Павел.
— Проводи Софию в подсобку. Покажи ей инструменты.
— Но…
— С этого дня она работает у нас.
— В качестве кого?
— Пока уборщицей побудет, а дальше посмотрим на поведение.
Павел с сомнением стреляет глазами то на меня, то на Соню, наконец выдает заумную мысль:
— А не боитесь? Вдруг она опять… того.
София распахивает глаза, и я ее понимаю: она так яростно защищала этого говнюка, а он сдал ее при первой возможности.
— И ты, Пол! — вскрикивает она.
Хорошо, что не вспомнила Брута («И ты, Брут!» — по легенде, это последние слова Юлия Цезаря, обращённые к своему убийце — Марку Юнию Бруту), иначе прямо эпичностью от ситуации повеяло, но оставлять этих двоих наедине точно не надо, еще подерутся.
Встаю из-за стола.
— Павел, ты свободен, я сам познакомлю нового сотрудника с его обязанностями.
— Но… Андрей Николаевич...
— Свободен.
Распахиваю для него дверь кабинета, он идет и все время оглядывается. Соня молчит, на ее лице такое кислое выражение, словно она лимон проглотила, но губы шевелятся, будто она спорит с кем-то. Прислушиваюсь.
— Сволочь! Сволочь! — бормочет она. — Все мужики козлы!
— Прошу за мной, София.
— А? Куда?
Девушка будто выныривает из своих мыслей. Я, не отвечая, иду вперед, она семенит сзади. Это мне не нравится, от такой дикой кошки можно ожидать удара в спину. Прислоняюсь к перилам:
— Дамы — вперед.
— То же мне, рыцарь нашелся! — фыркает она и расправляет плечи.
Я привожу ее в подсобку уборщиц и сдаю на руки начальнице смены, а сам возвращаюсь в кабинет. Пока разбирался с Соней, несколько раз звонила ее сестра. Вытаскиваю телефон и тут впервые ловлю себя на мысли, что не хочу с ней разговаривать. Но Сиси словно чувствует мое настроение и перезванивает.
— Да, — отвечаю резко, сейчас не до нее.
— Котик, ты почему молчишь? — голос Сиси обиженно дрожит. — Я уже волноваться начала.
— Милая, ты же знаешь, я на работе.
— В семь часов вечера? А я хотела к тебе приехать, — теперь слышатся капризные нотки.
Черт! Забыл, что Света ничего не знает о «Болибаре».