***
Стояли, сидели, лежали, пили, курили сигары и трубки, трепались о чем-то совершенно пустяковом. Шварцебаппер, в свойственной ему грубоватой манере, подтрунивал над многоженцем-султаном. Салам, привыкший к этим подначкам, лениво отбрехивался. Шут изредка вставлял едкие и не лишенные остроумия реплики. Все знали о его близости к Бенедикту и воспринимали его почти как своего. Бунимад согласно качал головой и всем улыбался.
Резко отворилась дверь и в воздух бильярдной, в котором плавали облака табачного дыма, ворвалась струя чистого воздуха. Вместе с ней в комнату вошли царь Эдуардыч и за ним наследник его, Ратомир.
Бенедикт быстрым шагом преодолел пространство между дверью и буфетом, решительно схватил бутылку и, плеснув оттуда на дно бокала, единым духом осушил его, утерев усы рукавом и крякнув.
– Сейчас поскандалил с министром финансов, – поделился он с окружающими, – казна пуста… Казна пуста, представляете себе, господа! Куда уходят деньги?! Он советует мне ввести еще налоги. Он!.. – представляете? Советует мне!.. Еще налоги!.. Но, ведь, придется, однако, господа, а?.. Что посоветуете?
Он налил еще и теперь стоял, побалтывая в стакане золотистую густую жидкость, глядя на присутствующих коллег – высокий, худой, с лысым, загорелым черепом и длинными седыми усами на узком лице.
– А вы, Бенедикт Эдуардыч, введите у себя в Амиране многоженство. – Отозвался с дивана султан Ахинейский. – И прогрессивный налог на жен. Очень прибыльное дело.
– А еще можно, – добавил, стрельнув глазами в сторону молчаливого Бунимада, Шварцебаппер, – ввести налог на бездетность. Женился – плати, пока первое дитя не родится. Заодно способствует повышению рождаемости. Рождаемость для государства – первое дело! Армии нужны солдаты, министерству финансов – налогоплательщики, царю – подданные.
– Да, – вздохнул Бенедикт, – страной управлять трудно. Ну ладно, что-нибудь придумаем.
Побыв в кругу родственников еще недолгое время, царь ушел, оставив гостям наследника.
– Я ухожу, – сказал Бенедикт перед тем, как дверь за ним закрылась, – столько дел, – он вздохнул и сокрушенно развел руками, – сами понимаете!..
Он положил руку на плечо двинувшегося было следом Ратомира и добавил, разворачивая сына лицом к гостям:
– Оставляю вам своего заместителя. Пусть привыкает к мужской компании.