– Ишь рожи – то раскрасили, – со злостью прошептал кузнец. Сжимая руками увесистую дубину.
– Самое главное, урядник, не стрелять первыми, – тихо проговорил поручик. Может еще получится уклониться от стрельбы.
– Разрешите мне попробовать договориться с ними? – вдруг тихо и смиренно проговорил, Сулима. Со вздохом, перебирая четки.
– Что это вы еще удумали? – насторожился Орлов. Глядя на бегающие глазки миссионера.
– Хочу отвести от нас беду, – проговорил монах, щелкая четками. – Мои проповеди хоть и коротки, но всегда находят дорогу к сердцу.
– У них, между прочим, штуцера нарезные, – с раздражением прошептал поручик. – И им наверняка не ведомо слово Божье.
– Вот я и обласкаю их этим самым словом, – проговорил монах, снимая капюшон. – Я ведь миссионер, да и потом других предложений я так понимаю, нет.
– Ну а, что, Константин Петрович, – оживился инженер с бледным лицом, – пусть латинянин лихость свою покажет. Вразумит нас, как надобно смертные муки принимать за слово Божье.
– Хорошо, пробуй, святой отец, – кивнув, проговорил Орлов. – Только давай договоримся, если почувствуешь, что разговор не заладился – то падай на землю. – Для нас это знаком будет.
– Помилуйте, господин офицер, – пробормотал улыбнувшись монах. Показав при этом редкие желтые зубы, – они же не разумны и наивны как дети.
– Ну, ну, – мрачно буркнул поручик. – Этих невинных и не разумных с детства учат, как надобно убивать своих врагов и поверте, что они гордятся этим.
Сулима медленно поднял руки с крестом и отчаянно шепча молитвы, двинулся на встречу незваным гостям.
Все с напряжением стали ждать кровавой развязки, видя как Сулима все ближе подходил к остановившимся индейцам.
– Ну, поп и дает! – чертыхнулся инженер. Глядя, как тот стал, что – то горячо говорить, жестикулируя при этом руками. – Глядишь так и договориться, чтобы нас пропустили.
– Тебя, Иван Иванович, это забавляет? – буркнул кузнец крестясь. – Он ведь может на смерть пошел, нас спасая, а ты юродствуешь. Не хорошо это.
– Запомни, Василь, что попы никогда и ничего без выгоды не делают. Поэтому они и учат любить и своих врагов, и своих угнетателей, для этого они проводят грань в своих проповедях между клиром и мирянином. Поэтому и требуют от нас покорности, да послушания, угрожая всякими страшилками за ересь.