Бараны!
— Говори! — потребовал поручик, уже
немолодой и с сединой в волосах, когда нас завели в его комнату с
крохотным окном, затянутым москитной сеткой.
Младший урядник сплюнул кровью в
платок и, чуть шепелявя, произнёс:
— Этот из нового пополнения с
револьвером заявился. Говорю «не положено», а он в драку… —
Молодчик вытер подбородок и добавил: — Зуб сколол, сволочь…
Офицер остановил его решительным
взмахом руки и уточнил:
— А тебе какое дело до его
оружия?
Младший урядник потупился, но ответил
без малейшей заминки:
— Так не положено же! А я его в
лагерь привёз, значит — отвечаю!
— Ясно, — хмыкнул поручик и обратился
ко мне: — А ты что скажешь?
Я пожал плечами.
— А что тут сказать можно? Я — адепт,
а значит — младший урядник. И с чего эта образина…
— Да ты никто ещё! Никто! Понял? —
заорал молодчик, брызнув окровавленной слюной.
Он шумно задышал, с ненавистью глядя
на меня, я покачал головой.
— В младшие урядники тебя, надо
понимать, не за сообразительность произвели? Ты что же — совершенно
постороннего служащего Южноморского союза негоциантов обобрать
решил и вот так легко в этом сознаёшься? — Я напоказ вздохнул. —
Поручик, этот разбойник отказался выдать мне расписку за изъятое
оружие!
— Да какая ещё расписка? — поморщился
офицер и резко бросил молодчику: — Скройся с глаз моих! С лекарями
сами договаривайтесь! — Затем он смерил меня пристальным взглядом и
потёр шрам на щеке. — А вот что с тобой делать…
— Предлагаю отправить меня обратно в
Тегос для переаттестации. По бумагам у меня десятая ступень
возвышения, а на деле — двенадцатая. Это дополнительный червонец в
месяц, а когда и два!
— Умный-умный, а дурак… —
прокомментировал моё требование офицер, отпустил дежурных стрельцов
и взял лежавший на столе пробковый шлем. — Будет тебе
переаттестация, не сомневайся даже!
Прозвучало это отчасти даже
угрожающе.
Отвели меня в итоге в ничем не
примечательный барак, где в небольшой комнатушке кемарил
развалившийся в плетёном кресле офицер — тоже поручик.
— Просыпайся, Чеслав!
Только нет — этот самый Чеслав хоть и
закинул ноги на стол, а на лицо опустил шляпу, но совершенно точно
не спал и даже не дремал. Я предельно чётко ощутил нацеленное на
себя внимание.
Тайнознатец!
Так оно и оказалось. Молодой человек
опустил ноги на пол, кинул шляпу на стол и сел ровно, прищурил
цепкие глаза светловато-сизого оттенка. Аколит он или цельный
аспирант, понять не удалось, несомненной была лишь склонность к
стихии воздуха.