— Ты откуда такой борзый взялся? —
спросил самый плечистый из этой троицы.
День у меня выдался не самый простой,
седмица так и вовсе откровенно не задалась, а ещё совсем не
осталось сил и мягко-мягко шумело в голове после выпитого эля, так
что показалось разумным не провоцировать очередной конфликт, а
разойтись миром.
— Да оттуда, откуда и вы. У
Первоцвета же стажировались, пока сюда не законопатили, так?
С этим своим предположением я угодил
в яблочко, нашлись у нас и общие знакомые среди учеников школы
Багряных брызг — парни были из числа её выпускников, тут я тоже
угадал верно. Так что поговорили-поговорили и расстались, не имея
никаких претензий друг к другу.
В несколько глотков я допил эль и
двинулся на выход, намереваясь потолковать с взявшим меня под своё
крыло поручиком, но наткнулся на Огнича. Тот заявился на ужин в
компании дядьки-урядника, чью форму отмечала эмблема в виде черепа
с ножом в зубах и залихватски сдвинутом набекрень цилиндре.
Череп в цилиндре — это Мёртвая
пехота. Нож в зубах — получается, пластун.
А так и не скажешь, что головорез.
Обычный на вид дядька с морщинистым лицом, на коже ни ожогов, ни
шрамов. Радужки — серебристо-белые. Точно не адепт, но едва ли
аспирант.
— Боярин! — обрадовался фургонщик. —
Тебя куда приписали?
— Да никуда пока! — усмехнулся я. —
Поручик один при себе оставил.
— Эх! — вздохнул Огнич. — Тебя б к
нам! У нас омут под боком, его чистить и чистить!
Урядник озадаченно нахмурил
брови.
— Ты что несёшь, Конокрад? Он же
красный, с кровью работает. Сам видел.
— Да не! — упрямо мотнул головой
Огнич. — Белый он! Нас вместе из школы вышибли!
— Да ну? — удивился урядник,
пригляделся ко мне и хмыкнул. — Занятно! Ну, бывай, Боярин!
Я кивнул и отправился на поиски
Чеслава. Тут и там горели костры, где-то пиликала гармошка, где-то
плакала скрипка, но пьяных и даже подвыпивших на глаза не
попадалось. Все как один стрельцы были при саблях, а отмеченные
нарукавными повязками так и вовсе потели в кирасах и шлемах, а
вдобавок к холодному оружию у них имелись револьверы и
винтовки.
Территорию лагерь занимал немалую, но
долго мои блуждания по нему не продлились, я обогнул конюшню и
какой-то сарай без окон, прошёл между двух бараков и вывернул-таки
на плац. Заглянул к поручику Чеславу и напомнил о своей просьбе
отправить на аттестацию. Думал, тот вновь примет её в штыки, но
молодой человек с голубовато-сизыми глазами лишь усмехнулся.