– И каким же?
– Здравым. Вы и ваши коллеги участвуете в конференциях и деловых встречах, в том числе и в тех, что проводит «Альбатрос». Во время дискуссий даются оценки процессам, происходящим в различных сегментах российской экономики. А что мешает вам высказывать их, так сказать в приватном порядке?
– В общем-то, ничего. Но, видите ли, Антонио, здесь присутствует один этический момент, – мялся Скрипаль и не решался принять предложение.
– Какой?
– Здесь прозвучала фамилия Коваленко. Я его хорошо знаю, для меня это крайне неприятно.
Идальго бросил колючий взгляд на Гонсалеса; тот заерзал по стулу и поспешил заверить:
– Сергей, в «Альбатросе» умеют хранить тайны!
– Надеюсь. Поэтому я бы хотел, чтобы наши отношения не стали достоянием посторонних лиц, – подчеркнул Скрипаль.
– Конечно! Мы не меньше вас заинтересованы в сохранении их конфиденциальности.
– Хорошо! В какой сфере предполагаются консультации?
– В нескольких. Насколько нам известно, радиоэлектронная промышленность в России испытывает определенные трудности?
– Да, это так, особенно в области элементной базы.
– О! Мы уже говорим с вами на одном языке! Так вот, концерн «Альбатрос» готов подключиться к решению данной проблемы. Но для этого требуется понимание ситуации. И здесь мы рассчитываем на вашу помощь.
– Не знаю, не знаю, насколько я буду полезен. Это не совсем моя сфера деятельности.
– Сергей, не будем загадывать, давайте попробуем! Сколько вам потребуется времени на подготовку материала?
– Недели две-три.
– Я не тороплю, – не стал наседать Идальго и предложил: – Результаты вашего исследования желательно отразить в документальной форме, чтобы облегчить работу нашим специалистам, а также более полно оценить ваш вклад в, так сказать, денежном эквиваленте.
– Хорошо, – помявшись, согласился Скрипаль и предупредил: – Только не в письменном, а в электронном виде.
– О'кей, как посчитаете нужным, – не стал настаивать Идальго.
Для него уже не имело значения, в какой форме и в каком виде будущий агент передаст информацию. Он добился главного – Скрипаль своим согласием, как разведчик, сжег за собой все мосты. Чтобы не заострять на этом внимания опытный вербовщик Идальго перевел разговор на другую тему. С легкой иронией он рассказывал о своих летних приключениях на французской Ривьере. В ярких и сочных красках перед Скрипалем предстала совершенно иная жизнь. Она разительно отличалась о той, которой жил полковник ГРУ и той, что ждала его через семь лет после увольнения: нищенская пенсия и прозябание в двухкомнатной хрущевке. Идальго продолжал говорить. Скрипаль слушал этого баловня судьбы, и в его душе мутной волной поднимались зависть к нему и ненависть к начальникам и самой стране – СССР (а теперь России), службе которой было отдано без малого двадцать три года.