— Потеряли их, капитан, — сказал он,
щурясь в темноту. — Что дальше?
— Тортуга, — ответил я, глядя на
звезды. — А там разберемся.
Ночь окончательно накрыла море.
«Принцесса Карибов» скользила по
волнам. Ветер стихал, но паруса все еще держали ход, а я стоял у
борта, глядя на черную воду, которая шепталась под килем. Роджерс
остался позади. Гнев, который кипел во мне при виде его флага,
уступает место холодному расчету.
Мы ушли, да, но я уже знал этого
гада. Он не из тех, кто легко сдается. Где-то там, за горизонтом,
он точит зубы и строит планы. Тортуга была нашим шансом не просто
укрыться, а перехватить инициативу. Там я мог найти людей, которым
Роджерс тоже поперек горла. Враг моего врага — мой друг, как
говорится.
Я вдохнул соленый воздух и провел
рукой по бороде — гладкой, без единого седого волоска. Вежа
постаралась на славу: тело мое теперь было как у сорокалетнего,
сильное, гибкое, а усталость отступала быстрее, чем я мог мечтать в
свои семьдесят. Но разум оставался старым — хитрым, битым жизнью.
Это было моим главным оружием. Я ухмыльнулся, глядя на звезды
Команда начала успокаиваться. Пит
свернулся калачиком у мачты, зажав в кулаке монету, будто боялся,
что ее утащат во сне. Джек точил нож о камень и что-то бормотал
себе под нос — то ли про баб, то ли про ром, не разберешь. Гарри
держал штурвал. Остальные матросы разбрелись по палубе: кто дремал
в гамаках, кто травил байки у бочонка с водой. Стив подошел ко
мне.
— Тихо пока, капитан, — буркнул он,
щурясь в темноту. — Думаешь, он отстанет?
— Роджерс? — я хмыкнул. — Этот тип
как акула — чует кровь и плывет за ней. Но мы быстрее. И он это уже
знает. Пока мы идем к Тортуге, у нас фора.
Стив кивнул, потер шею и ушел
проверять канаты. Я остался один, глядя на воду.
Тортуга. Я бывал там в прошлом — не
в этом веке, конечно, а в своих фантазиях, когда читал книжки про
пиратов. Теперь это не сказки, а реальность: грязный порт, полный
головорезов, где ром льется рекой, а ножи вынимают из ножен
быстрее, чем успеваешь поздороваться. Там можно найти кого угодно —
от беглых каторжников до капитанов с подмоченной репутацией. Если
повезет, я найду тех, кто ненавидит Роджерса так же, как я. А если
нет — что ж, у меня есть золото и ящик Дрейка. Это тоже валюта. И
не из худших.
Я прошелся по палубе, проверяя, все
ли на местах. «Принцесса» шла ровно, паруса чуть поскрипывали под
ветром, а море пело свою вечную песню. Команда спала или делала вид
— кроме Гарри, что стоял у штурвала, и Пита, который вдруг
проснулся и принялся крутить свою монету, будто это помогало ему
думать. Я остановился у носа, глядя на звезды, и вдруг вспомнил про
вора. Того жулика, который залез ко мне в каюту прошлой ночью и
чуть не утащил драгоценности с ящиком Дрейка. Он все еще сидел в
трюме. А я и забыл про него. Пора с ним разобраться.