Леська судорожно улыбнулась, понимая в глубине души истинное значение своей улыбки, веря в то, что может с её помощью изменить выражение его невозмутимого лица. Обладает силой, которую раньше не считала нужной использовать. Ей захотелось увидеть, как дрогнут его черты, услышать, как сорвётся стон с губ. Она сглотнула, охваченная странным чувством, не зная, почему ей вдруг стало так трудно дышать.
И только спустя несколько минут поймала себя на мысли, что ей надо прекратить думать о нём. Да, он не был откровенно красив и сексуален, как например, блондины Антон и Алексей. Но он нравился ей до умопомрачения – понравился с первого взгляда. А по хорошему он не должен был ей нравиться. По совести она должна сделать всё, чтобы не нравиться ему. Только так она сможет защитить его.
– Что завтра будешь делать? – спросил Фёдор.
Леська задумалась. Никаких планов у неё ещё не было, но сказать об этом она не могла. Ей хотелось закрыть глаза руками и сжаться. Когда же она придумает, наконец, как выпутаться? Ей безумно, до умопомрачения хотелось провести с ним завтрашний день…
– Утром буду отсыпаться, наверное, а вечером поеду на дикий пляж ракушки собирать. Мама мидии обожает, – она повернулась, наслаждаясь моментом, когда может без зазрения совести любоваться им, – а ты? – непроизвольная дрожь бежала по Леськиному позвоночнику. Её дыхание стало поверхностным, как если бы она боялась спугнуть его.
– Утром я обещал отвезти тётю на рынок, и потом придётся помочь ещё с кое-какими делами. После обеда мы поедем с ребятами в Ухтово. Поедешь с нами?
“Да! Да!”
– Надо у мамы спросить. – Жаль, что он не мог приехать прямо к рассвету и один. – Ты у тёти гостишь? – она задала вопрос очень осторожно: если спросить про каникулы, может зайти разговор об учёбе, а ей вдруг расхотелось говорить, что она ещё школьница.
– Нет. У отцовских друзей здесь свой дом. Он говорит, что не хочет слишком сильно докучать ей.