Наконец шум ученых споров и повсеместные рассказы о необыкновенной способности Жана Эймара достигли до первейших особ двора Людовика XIV. Принц Конде, удивленный странными похождениями гренобльского крестьянина, пожелал лично увидеться с ним и испытать его искусство. Вследствие этого Эймар был привезен в Париж на иждивение принца и помещен для жительства в собственном его дворце, где его окружили невиданною им до того времени роскошью.
Дав колдуну отдохнуть в течение нескольких дней, его представили принцу. Эймар несколько смутился, но принц поспешил ободрить его ласковым приветом.
– Правда ли то, что про тебя рассказывают? – спросил Конде у крестьянина.
– Мало ли что болтают про людей, – робко отвечал Эймар, – не всякому слуху верь.
Принц улыбнулся:
– Можешь ли ты отыскать вора и похищенную им вещь?
– Могу, но для этого нужно несколько условий.
– Какие именно?
– Мне нужно находиться на самом месте, где случилось похищение и притом именно в то время, когда первые лучи солнца покажутся на востоке. Вдобавок мне необходим мой ореховый прут.
– Каким образом можешь ты напасть на следы вора?
– Движение прута руководит мной.
– Поэтому ты действуешь совершенно бессознательно и повинуешься движении прута.
– Да.
– Воля твоя нисколько не участвуете в движении прута?
– Нисколько.
– Но если прут будет оставаться неподвижным?
– Тогда я продолжаю свои поиски.
– А если и в продолжение этих дальнейших поисков прут не будет вертеться?
– В таком случае объявляю, что на указанном мне месте не совершилось преступления.
– Каким случаем открыл ты в себе способность к такому таинственному действию?
– Этого я и сам не знаю.
– Думаешь ли ты, что всякий другой может сделать с помощью прута то, что ты делаешь?
– И это мне неизвестно.
– Не чувствуешь ли ты в себе чего-либо необыкновенного, отличающего тебя от прочих людей?
– Ничего.
– Старался ли ты когда-нибудь дать самому себе объяснение таинственных и необыкновенных действий, производимых ореховым прутом в твоих руках?
– Я неоднократно пытался размышлять об этом, но мысли мои при таких попытках так перепутывались, что я невольно должен был прекращать подобного рода размышления.
– Уверен ли ты, что способность твоя есть врожденная?
– Я думаю так по крайней мере.
– Не старался ли ты усовершенствовать какими-либо средствами эту способность?