– Тась, ты чего такая бледная? – спросила подруга, присаживаясь на соседний стул в университетском кафе.
– Не знаю, – улыбнулась я. – Перенервничала, наверное.
– Эй-ей! Да ты сейчас в обморок рухнешь! – заволновалась подруга.
– Да нет, всё нормально, – сказала, и почувствовала тошноту. – О, Боже, – выдохнула, бросаясь в уборную.
– Тасенька, миленькая, поехали в больницу, а?! – умоляла Маришка, глядя на моё состояние.
– Сейчас всё пройдёт, – сказала, но тошнота меня не отпускала.
Некоторое время проведя в уборной, Марина всё же заставила меня отправиться к врачу, а спустя час я узнала самую потрясающую новость на свете!
Я действительно готова была парить в небесах. Готова была обнять весь мир! Ведь счастьем нужно делиться! И я плакала от этого счастья и смеялась.
А вечером…
Павел…
– Не понял, – нахмурился я, чувствуя, что сейчас грянет гром.
– Ну а чего ты, Пашенька, хотел, когда заводил роман с этой своей… – едва не сплюнул отец, заставляя меня заскрежетать зубами.
– Причём здесь это? Или ты думал, что я стану монахом? Разве я не имею права встречаться с девушкой?
– С девушкой… – повысил он голос, – … имеешь права делать что хочешь. Но не с этой проституткой!
– Что ты сказал? – прошипел я. – А ну повтори.
Клянусь Богом, я готов был собственноручно придушить этого старика.
– Или ты думаешь, я не увидел, кто скрывается под маской святой невинности? Я, в отличии от тебя, Пашенька, уже много лет живу на этом свете и повидал в жизни многое. Так что поверь, я готов отличить обычную дрянь от нормальной девушки! Так что всё, разговор закончен!
– Отец, ты не понял, – негромко проговорил я, едва сдерживаясь, – я плевать хотел на твоё мнение. И Тасю я не оставлю, хочешь ты этого или нет.
– Вот как? – прищурившись, усмехнулся отец. – А если я скажу, что мои люди прямо сейчас готовы закинуть эту дрянь в машину и пустить её сначала «в десяточку»[1], а потом вышвырнуть где-нибудь в реку? Ну? Ты всё ещё хочешь плюнуть на мои слова?
Шок и ярость готовы были меня поглотить, но я понимал, что это такой человек, который слов на ветер не бросает. И если я сейчас не примирюсь, то Тасе действительно будет угрожать опасность.
– Ты пойми меня, Пашенька, я ведь не о себе беспокоюсь, – как ни в чём не бывало продолжил этот старый ублюдок. – Ты мой единственный сын. И я готов отдать тебе всё. Абсолютно всё, понимаешь?