Потоки гнева. Кто-то где-то останется лишним,
Лишним станет кому-то тело.
Мы читали бездушные книги, изучая картинки в рассказах,
И ныряли на дно бутылки, превращалися в водолазов.
Всё пеняли на неудачу, прекращая любые потуги,
Бродим по малому кругу дальше, как слепые случая слуги.
Любви все возрастов покорны,
Но непокорны для любви,
В кинищах хавают покорны,
А дома снова визави
Посудой, пирогами, мойкой,
Кому-то должен дохуя,
То прогуляйся до помойки
И отвари два пельменя.
Потом пропылесось и тубзик,
Не ёршиком, а прям рукой,
Чтоб засосало нафиг
Всей белокурою бошкой.
Не подохли ещё, значит живы,
Настроения опять были лживы.
Загорая огнем, в пепелище споем,
И к земле после ливня прильнем.
Растворившись в тиши подсознания,
Утонувши в полярной звезде,
Зодохнувшись в пыли мироздания
Прохрипеть: а душа она где?
Затоптали в пещаной дороге,
Разорвали напополам,
Растерзали рогами боги,
И напалмом сожгли к чертям.
Раскидали по миру, суки,
За все тридевять, блядь, земель,
Заломили за спину руки
И твердили: не жди, досель
Не случалось другого завтра,
Не наступит оно теперь,
Ни земля обернется обратно,
Ни сверчок заиграет трель.
Лишь снежинки укроют тихо
Охладевшее бытиё,
Как же было все в прошлом лихо,
И как скоро все загниёт.
Младой царевны свита плачет
За то, что Петьке подлецу
Розгами спину изнахратят,
Испортил конюх девицу.
Парнишка даже не пытался,
Оно само так невзначай,
Но очень доблестно старался,
Видать волшебным был тот чай.
Царица, исподлобья глядя,
Жемчужным на отмаш платком,
Батоги засвистели, платье
Побагровело под хлыстом.
После двадцатого удара
Глаза покрылись пеленой,
Колени подкосились, пара
Последних, парень молодой
На земь упал. Весь в равных ранах,
Излупцевали до кости,
И посадили под охрану
В темницу, век там провести.
Тем временем царевна Марья,
Накинув бедный балахон,
Тайком, под ужасом проклятья,
Ночами виделась с Петром.
Отваром раны омывала
И бинтовала день за днём,
Возлюбленного обнимала
И возвращалась в замок днём.
Так продолжалось три недели,
Почти все раны заросли,
Договорились на неделе
Бежать сквозь лес, сквозь заросли.
Три ночи милые бежали
От гнета изверга царя,
Повсюду стражи их искали,
Попытки тщетны, все за зря.
Но на четвертый день в станице
Вдруг объявился молодой
Казак, и рассказал: «В столице
Царевну ищут всей толпой!