– А если они с Бородиной любовники? Или конфликт интересов профессионального порядка?
– Тебе в суде выступать…
– Можно кому-то поручить за Гнесиным походить?
– Ха-ха. Какая ты умная, – отозвался Крон.– Отдыхай. Завтра законный выходной. Между прочим, твой куда более глупый шеф отдал распоряжение, и с утра Гнесина водит Ахмед. Съела?
– Я восхищена. Вот что.…Этот дурацкий взрыв не дает мне покоя. Что-то с ним не так…
– Ты порассуждай на отдыхе, – медленно сказа Крон.– Участок Фонтана перед Артучилищем в ночное время, – самое пустынное место на Фонтане. Дежурные спят где-то в корпусе, далеко от ограды, дома на противоположной стороне закрыты листьями деревьев, да и от противоположной полосы стоят далеко. Овощные киоски. Добавь сюда широкую разделительную полосу с трамвайными путями. Вот и спроси себя, почему именно там все произошло? Случайность?
Александра поймала себя на том, что при упоминании об Ахмеде подавила неуместный истерический приступ смеха. Это случалось время от времени, и тому была причина.
В небольшом коллективе «Расследования» имела место служба безопасности.
Ее ядром была пара накачанных близнецов, совершенно одинаковых парней двадцати пяти лет, со смуглой кожей и хорошей спортивной подготовкой. Одевались они в одинаковые костюмы, сидевшие на них влитую. Ребята были похожи, как два мобильника одного выпуска, и однажды рассвирепевший от постоянной неразберихи Болтик заставил братьев носить на одежде опознавательные значки. Ахмеду достался оранжевый, брату зеленый.
Смешно становилось, когда Александра вспоминала некоторые обстоятельства семейной истории братиков. И дело даже не в сочетании имени Ахмед с фамилией Гойхман. Брата, также само собой, Гойхмана, звали гораздо более уместно, – Леонид.
Секрет крылся в любовной истории, произошедшей более четверти века назад.
Тогда простую, но очень милую одесситку Розочку Гойхман страстно полюбил иностранный студент из Палестины по имени Сафьян. Интернациональная семья, отбросив совершенно невозможную для советских реалий фамилию Ангирухат, объединилась для производства себе подобных маленьких Гойхманов.
Сафьян, потеряв дорогую сердцу фамилию, настоял на том, чтобы один из вновь народившихся однояйцевых малышей был назван именем уважаемого деда, потерявшего верхнюю конечность в борьбе против ненавистных сионистов, но вскоре охладел к изучению инженерных и воднотранспортных наук и инкогнито отбыл за рубеж, -возможно, в свои палестины. Как он там объяснял родне смену фамилии, неведомо, но братья выросли и оказались неоценимы на службе у Крона.