Русское казачество, кстати, от старого обряда не отступало никоим образом. Никонианскую реформу не приняло. И Русский лад сохраняло и сохраняет, аки зеницу ока. Хорошая о том книга – «Казачий щит» – есть у Дарьи Усвятовой.
Так вот, Кулибин – старообрядец и консерватор в быту – по службе своей царю и отечеству подвизался на самом передовом крае научно-технической деятельности своего времени. В императорской академии наук возглавлял Иван Петрович, как это бы сказали сейчас, все русское точное машиностроение и приборостроение.
Фельдмаршал Суворов, граф, при встречах с этим простолюдином патриархального мастерового вида – герой полей марсовых ему подчеркнуто низко кланялся. Такого не удостаивались от великого русского полководца и самые даже титулованные родовитые вельможи!
Суворов очень хвалил, например, механические протезы, Кулибиным разработанные. Подобных Запад не знал тогда. Русские чудо-богатыри Суворова, покалеченные в боях, продолжали благодаря Ивану Петровичу жить полноценной жизнью.
И еще есть удивительный факт, свидетельствующий: будучи в годах уже весьма почтенных, Кулибин, почитатель Русского лада, имел здоровье, силу, координацию движений – практически как у молодого человека! Великолепное зрение, глазомер. А также незаурядную силу духа.
Вот этот случай. Целая небольшая история. На рубеже восемнадцатого и девятнадцатого столетия – 27 декабря 1800 года – пронесся над Санкт-Петербургом сильнейший ураган. Буря повалила заборы, деревья поломала и выкорчевала, крыши с нескольких домов сорвала.
И даже покривился немного шпиль Петропавловского собора. Тот самый шпиль, что выше аж колокольни знаменитой Иван Великий, что в Московском кремле!
И вот, император Павел I, сын императора Петра III, срочно вызывает Кулибина во дворец. Лично приказывает поправить пострадавший от бури шпиль. Причем государь подчеркивает, что дает это поручение Кулибину именно, как лучшему мастеру России, да и всех стран Европы.
В помощь определил царь Ивану Петровичу придворного архитектора Кваренги. Но сопроводил иностранный специалист мастера русского лишь до верхнего яруса колокольни. Далее не предусмотрено было лестниц. Не думали создатели шпиля, что потребуется его чинить. Не предвидели ураганов подобной силы.
В наше время, пожалуй, не всякий монтажник-высотник согласился бы лазать без лестниц внутри по такому шпилю, проверяя крепления. Кваренги наотрез отказался. Хоть неисполнение царского приказа и грозило ссылкой в Сибирь или еще в какую-то глухомань из блистательной столицы, да ведь жизнь-то дороже!