–Рука вашего сына сломана в двух местах. Процесс реабилитации очень сложный, – он сделал небольшую паузу, – и дорогостоящий. Возможно, что не все пальцы останутся такими же чувствительными как прежде. Мне очень жаль мистер Джонсон, – их беседа проходила в коридоре больницы. Черный взгляд, способный прожигать дыры в стенах, пытливо буравил врача:
–Он не сможет заниматься музыкой? – спросил мужчина с запинкой, а всегда ровную линию губ пронзила судорога. Врач смерил его взглядом, подумав про себя, что и его самого не мешало бы проверять, однако поспешил ответить на вопрос:
–Маловероятно, – он сочувственно положил руку на плечо Джакомбо, – простите, но я всего лишь врач, а не волшебник.
Врач удалился, а Джакомбо еще несколько минут стоял в коридоре, пытаясь осмыслить новую для себя реальность. Когда он вошел в палату, то увидел загипсованного сына, рядом с которым сидит Тереза, которая принесла из дома свежий пирог и запеканку. Она нежно гладила травмированную руку, успокаивая сына:
–Все наладится, мальчик мой, ты поступил правильно, – ее ласковый тон дополняла нежная улыбка, которая испарилась, при появлении мужа, она моментально переключила свое внимание на мужа, – самое главное, что твой сын остался жив!
Джакомбо сделалось тошно от этих слов. Он не смог сдерживать нарастающую ярость внутри себя, схватив рядом стоявший стул мужчина разбил его об стену. Его глаза налились ненавистью:
–Этот мерзавец все испортил! Малолетний слюнтяй нарушил все мои планы! – он кричал так, что, наверное, это слышала вся больница, но ему было все равно, – это твоих рук дело – это ты хочешь меня уничтожить,– он тыкал пальцами в жену, – ненавижу тебя! Ненавижу твоих ублюдков! Никчемные, ленивые тряпки! Этот теперь будет сидеть на всем готовом? Не позволю! Пусть убирается из моего дома! Мне нахлебники не нужны! Даже по морде не может дать, – он сплюнул прямо на пол, – теперь лежит тут как на курорте! – он схватил рукой пирог, продавив его между пальцами, сунул в лицо сыну, – на, жри теперь!
С этими словами он вышел из палаты. Джеки лежал, сотрясаемый приступом от нескончаемого потока слез. Мальчик почувствовал себя настолько униженным и оскорбленным, что любая травма казалась пустяковой. Тереза бережно вытирала лицо сына дрожащей рукой:
–Не нужно, милый, все наладится. Он буйный, но отходчивый, ты же знаешь…